— Почему ты так не бережешь себя, так растрачиваешь свои силы? Нужно немного поберечь себя, иначе потеряешь здоровье.
— Чего уж там, — отвечает, — здоровье мое никудышнее. Врачи сказали, что у меня хронический бронхит и порок сердца, что жить мне осталось не больше семи лет.
Я похолодел от этих слов. Я очень любил его.
Мы праздновали 1 Мая 1896 года в Каролинском лесу. Нас, рабочих, собралось там 49 человек. Перед собравшимися выступили Яцек и я. Мы пели революционные песни, а на высоком шесте развевалось красное знамя с лозунгом. Потом рабочие подхватили Яцека и меня и начали нас качать. Яцек за это отругал товарищей, но никто не обиделся. Его все очень любили».
Уже после Октябрьского переворота, когда Гульбиновича и Дзержинского разделила граница, Андрей писал: «Я часто мечтал: скоплю денег на дорогу и махну в Москву, чтобы увидеть Яцека, хотя бы издали. Как он выглядит, такой же стройный и подвижный, как когда-то? Насколько состарился? Жадно просматривал я каждый номер «Гудка», настойчиво искал его портрет или статьи, расспрашивал красноармейцев, не видел ли кто из них его, не слышал ли кто его выступлений. И вот однажды в газете «Гудок» я увидел его фотографию. Он стоял на трибуне с поднятой рукой…»
23 января 1923 года Дзержинский писал Гульбиновичу в Вильно: «Дорогой товарищ! Не раз вспоминая свои первые шаги на революционном пути, вспоминаю и Вас, Андрей, нашего поэта и моего проводника в глубину рабочей жизни… Помню, как пьяные кожевники нас избили, когда мы возвращались из Султанишек.
Если бы Вы захотели написать мне о Вашей жизни — я был бы очень Вам благодарен. Ведь я сохранил Вас в своей памяти как очень близкого человека-товарища. Обнимаю Вас крепко. Ваш Яцек».
Хорошо помнил Дзержинский и своего второго помощника — Бальцеровича. Он вспоминал: «Работал вместе с рабочим Бальцеровичем, тогда еще молодым парнем. Кажется это он убил провокатора «Рафалка» (Моисеева). Вместе с ним мы печатали, а потом расклеивали прокламации, иногда до самого утра».
Вацлав Бальцерович был боевиком, входил в группу защиты. Кроме наказания и уничтожения провокаторов эта группа боролась со штрейкбрехерами — их выгоняли с предприятий.
Уже в молодые годы среди друзей Дзержинского были убийцы с патологическими наклонностями.
Друзья решили отправить Дзержинского в Ковно.
С помощью Бальцеровича Феликс готовился к отъезду. Оставаться в Вильно было опасно. Дважды он с трудом уходил от филеров. Из тюрьмы арестованные товарищи сообщили, что жандармы на допросах усиленно интересуются Яцеком. Поэтому руководство партии приняло решение направить Дзержинского в Ковко, где Яцека не знали. В то время в Ковно не было социал-демократической организации, и Дзержинскому поручалось ее создать. Это было несомненным признанием организаторских способностей молодого революционера. Феликс и гордился порученным заданием, и волновался — справится ли?
