Из своих земель прибывшем:
Служат фрейлины ему,
Скакуну его — графини.
[1]— Он тоже поэт? — недовольно спросил у медвежонка слегка уязвлённый самолюбивый Учёный Кот.
— Если да, то, вероятно, по совместительству… — дипломатично ответил хитрый Арчик.
— Как он странно выглядит! — заметил Учёный Кот.
Рыцарь Печального Образа с достоинством поклонился:
Мой наряд — мои доспехи,
А мой отдых — жаркий бой.
— Ну ладно, — решился наконец Учёный Кот, — пусть идут. Только без лошадей, пожалуйста.
Помогая рыцарю спешиться, Санчо панса попытался отговорить его:
— Смотрите, ваша милость, как бы вам опять не впутаться в скверную историю.
— Каждый из нас — сын своих добрых дел, — мудро изрёк Дон Кихот. — Брось молоть вздор и вступи с правой ноги в пещеру, куда нас приглашают…
И в самом деле, Учёный Кот свернул хвост колечком, и цепь, преграждавшая вход, упала. Дон Кихот первым шагнул в грот, и сейчас же оттуда послышались звучные стихи:
Я, искавший приключенья
В тесных диких скал утробе,
Клял суровое презренье,
Очутился же в трущобе…
— Авось на этот раз дьявол не попутает, — молвил Санчо Панса.
— Будь у этого кота тётка, — шепнул Том на ухо Беки, — она выжгла бы ему все потроха, припекла бы ему все кишки без пощады…
Вслед за Литературными Героями в грот вошли артековцы, последним — Яков Германович.
Из ночи они шагнули… в день.
— Это што? — спросил Нахалёнок. — Лампа?
— Солнце… — ответил Гошка.
— При луне? — не поверил Минька и, вернувшись назад, выглянул из грота: над Аю-Дагом ярко светила луна.
Гошка подождал Нахалёнка:
— Ну?
— Так ведь там… ночь, луна!
— А здесь — сказка.
— Так бы и сказал! Теперь — айда, я до сказок охочий…
На лесной опушке, в полусотне шагов от них, стояла бревенчатая избушка на курьих ножках, без окон, без дверей. Она потопталась, точно в раздумье, потом стала поворачиваться нехотя, со скрипом и наконец замерла. На стенах её появились надписи, и стрелы, указывающие в трёх направлениях.
На одной стене под синей стрелой было написано:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…
— Жаль, времени мало, — сказал Яков Германович. — Посмотрим, что на другой стене.
А там жёлтая стрела и жёлтыми буквами:
Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой.
— Не подойдёт сейчас, — вздохнул начальник дружины. — Надо вернуться нам к отбою… Глянем на третьей стене…
Теперь путь указывала золотая стрела, а под ней — золотыми буквами:
Иди, куда влечёт тебя свободный ум,
Усоверше нствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
