В Риме тоже в полной мере осознавали серьезность создавшегося положения, так как генуэзцы уже сообщили обо всем папскому двору. Здоровье старого папы Урбана III уже пошатнулось, и потрясение оказалось для него слишком тяжелым. 20 октября он скончался, не выдержав горя. Однако его преемник Григорий VIII сразу же разослал энциклику ко всем верным христианам Запада. В ней он рассказывал печальную историю потери Святой земли и Святого Креста. Он напомнил адресатам, что еще утрата Эдессы сорока годами ранее должна была послужить предостережением. Теперь же потребуется совершить неимоверный труд. Пусть же все покаются в грехах и соберут себе сокровища на небесах, принеся обеты крестоносцев. Он сулил полное отпущение грехов всем принявшим на себя крест. Они получат вечное блаженство в раю, а их земные владения будут находиться под защитой Святого престола. Заканчивалось письмо предписанием соблюдать пост каждую пятницу в течение пяти следующих лет и воздерживаться от мясной пищи по средам и субботам. А родственники самого папы и его кардиналов будут поститься еще и по понедельникам. В других отправленных из Рима посланиях всем христианским государям также повелевалось заключить перемирие на семь лет, а также сообщалось, что все кардиналы одними из первых обязались стать крестоносцами нового похода. Подобно странствующим проповедникам, они поведут христианские армии в Палестину.
Папа Григорий не увидел результатов своих стараний. Он испустил дух в Пизе 17 декабря, проносив папскую тиару всего два месяца, и оставил заканчивать свое дело епископу Палестрины, избранному два дня спустя под именем Климент III. Пока Климент торопился установить контакт с могущественнейшим монархом Запада — императором Фридрихом Барбароссой, архиепископ Тирский двинулся через Альпы на встречу с королями Франции и Англии.
Вести о его миссии бежали впереди него. Престарелый антиохийский патриарх Эмери написал королю Генриху II о постигших Восток бедах и послал его с епископом Баньяса, и прежде чем Иосия Тирский успел прибыть во Францию, старший из сыновей Генриха, еще остававшихся в живых, Ричард, граф Пуату, принес обет крестоносца. Сам Генрих в течение многих лет, но без особого энтузиазма вел войну с Филиппом Августом, королем Франции. В январе 1188 года Иосия нашел двух королей в Жизоре[1], на границе между Нормандией и владениями французской короны, где они встретились для переговоров о перемирии. Красноречие архиепископа побудило их заключить мир и обещать как можно скорее отправиться в поход. Граф Фландрский Филипп, быть может стыдясь из-за прерванного похода десятью годами раньше, поторопился последовать их примеру, да и многие знатные сеньоры обоих королевств поклялись отправиться в Святую землю вместе со своими сюзеренами. Было решено, что армии пойдут вместе, французы наденут красные кресты, англичане — белые, а фламандцы — зеленые. Чтобы оплатить расходы на экспедицию, оба короля ввели особые налоги. В конце января в Ле-Мане собрался совет короля Генриха, чтобы распорядиться насчет уплаты «десятины Саладина» — десяти процентов с дохода, который взимался со всех мирян, подданных короля во Франции и Англии. Затем Генрих уплыл в Англию, чтобы заняться подготовкой к походу, который с пылом проповедовал архиепископ Кентерберийский Балдуин. Архиепископ Тирский отправился в обратный путь окрыленный надеждами.
