Микола упал перед самыми конскими мордами, сильная рука поволокла его к саням, в лицо ударило самогонным духом и махрой.
«Ты чей такой? Го-го, так это же Шепотов вылупок! От Великой Германии бежать задумал?»
«Да нет, то он на вербе груши рвал! Го-го-го!»
«А ну, скачи за лошадьми, погрейся чуток! Вьйо!»
Они гнали его за санями, потом, обессилевшего, бросили в сани, дали немного отдышаться, опять спихнули на снег. Когда проезжали над Стрижаковым оврагом, Микола, съежившись, прыгнул в сторону, упал, покатился в забитую снегом чащу. Сзади грохнули выстрелы, завопило, загоготало: «На тот свет! В волчьи зубы! Тю-тю-у-у! Га-га-га!»
А Микола катился, вскакивал на ноги, барахтался в слежалом снегу, опять катился ниже и ниже, к густому кустарнику, к замерзшему болоту, к волчьим логовам.
Росли там покореженные дубки, и сквозь них проглядывала мокрая рыжеватая земля, тощая и никчемная,- только такую землю могла оставить по себе проклятая война. Посреди дубков-уродцев тянулась в заветренное небо приземистая казарма из красного кирпича. С трех сторон, образуя неуклюжий четырехугольник казенных строений, примыкали к казарме здания учебных корпусов, оружейных складов, солдатского клуба, столовой, прачечной, бани. Четырехугольник плаца для строевых упражнений, гимнастический городок с непременным комплексом искусственных преград, аккуратные дорожки с зачерствевшим серым асфальтом, умело расставленные фанерные щиты с призывами и успокаивающим афоризмом «Тяжело в учении - легко в бою» - все было тут продумано до малейших подробностей, кроме одного: места застройки.
Железнодорожная станция была внизу, в долине, возле станции жались домики рабочего поселка, там было словно бы теплее, уютнее, там веяло людским духом. А тут, на этой круглой горе, искупанной в обжигающих злых ветрах, не хотелось оставаться и часа, так влекла своей обжитостью долина, дразнила обещанным теплом и покоем. В долине лежал жирный чернозем, из которого буйно и весело вырастали травы и кусты, раскидистые высокие деревья, сочные цветы. На ветряной горе даже не разобрать, чего больше: рыжей глины или острых серых камней, смешанных с глиной, и в рост ничто не шло, росло лишь кое-что и черт знает что, что-то колючее и косматое, что-то искривленное и непрочное; вот только дубки упорно держались кремнисто-глиняной почвы, пытались перебороть злые ветры, выгибались во все стороны, пробуя обмануть холодные ветряные течения,- да так и не могли ничего поделать, оставались навсегда изувеченными, карликовыми, несчастными.
