Иногда Ярема пробовал завести с ним разговор, спрашивал его:
- Гринь, что ты делаешь?
- Сижу.
- Вижу, что сидишь. Но человек не может вот так просто сидеть. Человек может в такие минуты что-то вспоминать, думать.
- А о чем мне думать?
- О высоких материях, о боге.
- Не знаю я высоких материй. А бога нет.
- Не святотатствуй, Гринь. Бог все слышит и покарает тебя. Ты мог бы думать про свою душу.
- Нет у меня души,
- А грехи? Грехи у тебя есть. Думай об искуплении грехов.
- Грехи останутся, думай о них или не думай.
- Нельзя быть таким, Гринь. Ты же все-таки человек, а не бессловесное быдло.
- Отвяжитесь, пан капеллан. Быдло так быдло.
Словак Игнац днем мурлыкал песенки, а ночью плакал во сне. Плакал еженощно, поэтому спать устраивался так, чтобы быть одному, а то как-то выпало им ночевать с Гринем, и Гринь, когда Игнац среди ночи стал всхлипывать, чуть не задушил его. Еле оттащили Гриня от словака.
С Кемпером поначалу возникла у них стычка. Опьянев, Ярема не стерпел и стал допытываться у немца, как тот стал украинским националистом. Ведь для этого нужны вон какие метаморфозы! Все равно что мусульманину стать христианином.
- А пан? - прищурил глаз Кемпер.
- Я украинец! - гордо ответил Ярема.
- А сколько пану лет?
- Не имеет значения. Еще молодой. Чуть побольше двадцати.
- Ага. Хорошо. Еще молодой, а уже успел принести присягу нескольким правительствам и властям.
- А вы подсчитали мои присяги? - вскипел Ярема.
- Могу это сделать, - Кемпер стал загибать пальцы па руке.- Первая присяга - перед господом богом. Ад майорем деи глориам, то есть для вящей славы господней. Не возражаете? Конечно же нет. Потом - перед фюрером. Это когда вступали в CG. Затем - Степану Бандере. Верность идеалам национализма. Как это там? Я, капеллан Прорва, буду и в дальнейшем, в любых условиях, при любых обстоятельствах дисциплинированным украинским революционером и в меру своих сил и способностей буду работать на пользу своего народа и завоевания Самостийной украинской державы. Так?
- Допустим. Но я после долгих заблуждений пришел к своему национальному делу. А куда пришли вы?
- Куда пришел, туда и пришел. Не надо об этом. Давайте лучше выпьем.
Капелланом Ярема только считался. Не проводил никаких отправлений, не носил креста с собой, вместо него автомат, пистолет и гранаты. Когда хоронили убитых бандеровцев, бормотал какую-нибудь молитву, чертил в воздухе сложенными пальцами крест - и все тут. От него ничего и не требовали. Единственное условие поставил куренной: чтобы капеллан присутствовал на всех важных акциях сотен. Одно его присутствие должно было освящать деяния, какими бы они ни были. И уж если эти бандюги и не могли вслед за фашистами сказать: «С нами бог», то все же имели свою собственную, продиктованную истинным положением вещей формулу: «С нами поп». Так он, бывший иезуит, без пяти минут священник, долголетний слуга господний, стал теперь слугой бандитов, защищал их от людей и от бога. Ад майорем деи глориам.
