- Пан Прорва нужен нам не здесь!
«А где?» - чуть не крикнул Ярема, но смолчал, только дернулись у него губы.
- Не сотниковать пан должен.
«А что же делать?» - снова немой вопрос.
- И не на вымерших польских землях. «У лешего в зубах разве?»
- Пан был батальонным капелланом в СС «Галиции». Не спрашивал, а утверждал. Ярема медленно кивнул головой.
- Мы попросим папа быть капелланом в нашем войске.
«Войско! - мысленно воскликнул Ярема. - Куча ободранцев!»
- Мы ведем ожесточенную борьбу за самостийную Украину, и борьба продлится долго. Надо острить дух наших воителей. Надо рассчитывать на третью мировую войну, которой- мы воспользуемся лучшим способом, нежели это сумели сделать во вторую. Если же война не возникнет, то вскоре должна состояться высокая конференция, на которой решится историческая судьба Украины, и все воители за ее независимость будут фигурировать как национальные герои. Наши люди должны знать это. Вместе с молитвой божьей должны они впитывать в себя дух непобедимости и отваги. Советы скрывают наше движение. Боятся его. Не говорят своему народу о существовании Украинской повстанческой армии.
- Может, просто щадят нервы народа, измученного войной? - глухо проговорил Ярема.
- Это звучит смешно: щадить народ. Народу нельзя давать покой. Нужно держать его в напряжении, в страхе, в неверии в собственные силы и способности! Пусть ощущает каждое мгновение, что он - над пропастью, Что каждый миг может разразиться катастрофа, но, благодарение богу, кто-то спасет его.
- Как я понял, мне придется отправиться на ту сторону границы?
- Именно так, именно так! Главные удары-на советской территории. И как можно более широкое поло деятельности. Пусть наши удары не столь ощутимы, зато - многочисленны. Создать впечатление миллионной армии.
- Не знаю, согласятся ли мои люди переходить границу. Теперь это стало почти невозможно.
- Они уже получили нового сотника. Пан отправится один и прямо отсюда.
- Прямо так?
- А разве пан не дает согласия?
Отворилась дверь, бесшумные монахини несли к столу миски и графины. Эмиссар оживился.
- Весьма кстати, весьма, - пробормотал он, - после прогулки в горах у меня разгорелся аппетит. По вкусу ли пану Прорве монастырские блюда? Наверное, пан в свое время напробовался их всласть?
Ярема молчал. Перед глазами у него была граница. Горные ущелья, темная зелень лесов, узкое шоссе, опоясывающее горы. Знал этот край, как собственное ухо, но боялся его, как злейшего врага. Возвратиться туда, где он благословлял убийства и глумление?
