- Ой ненормальный, - испуганно промолвила Ги-зела.
- Что вы, фрау? Я нормальный… Я сейчас дажо слишком нор…мальный для этой постной жизни. Только подумать: носить десяток лет такой нож и никого не пырнуть! Оружие, если его долго не употреблять, ржавеет, притупляется, перестает быть оружием!…
- Пойдем отсюда, - потянула Гизела Кемпера за рукав. - Я не могу…
Все-таки тридцать дней, проведенных у Адриатики, показались Кемперам пречудесными, несмотря на такие мелкие инциденты, как в баре с пьяным эсэсовцем.
Ездили ужинать на остров Святого Стефана. Фантастический остров. Упала когда-то в море у самого берега желтоватая скала, наверное, много лет лежала там, Пустынная и печальная, пока не удалось однажды дружной семье рыбаков Паштровичей захватить богатую добычу с турецкого флота, который разгромили в Которской бухте, и вот Паштровичи, чтобы не делить между собой сокровищ, решили построить на острове для себя жилища, превратить пустынную скалу в свою рыбацкую крепость, отдав ее под покровительство своего патрона - Святого Стефана. Сотня домишек, прижавшихся так тесно друг к другу, что между ними пролегали не улицы, а лишь каменные тропинки; в самой высокой части острова - маленькая церквушка; была там и небольшая площадь для родовых собраний, на которых решались важнейшие дела. Улицы-тропки назывались просто и романтично: улица Якоря, улица Солнца, улица Рыб, улица Цветка. И на домишках вместо вывесок с названием улиц - выкованные из черного грубого железа изображения солнца, рыбы, цветка. Кто-то постиг, что за такую романтику можно получать немалые деньжата с богатых чужеземцев. Всем Паштровичам на зеленом побережье, возле бывшего королевского дворца Милочер, построены красивые коттеджи, а каменные жилища острова Святого Стефана, не трогая и не изменяя ничего внешне, внутри переоборудовали в люксовые виллы с электричеством, горячей водой, вентиляцией; здесь же построен ресторан, вырублен в скале бар - и теперь тут сидят богатые бездельники, которые наползают сюда со всего света, и платят за один день пребывания на Святом Стефане почти столько, сколько Кем-перы заплатили за свое месячное пребывание в Будве.
Они ужинали на террасе ресторана Святого Стефана. На длинном столе горели восковые свечи в старинных, кованных из черного железа канделябрах, с моря дул теплый ветер, внизу в баре играл джаз, статные черногорцы-кельнеры подавали далматинскую ветчину, копченную на дымах из сорока горных трав, черное черногорское вино, огромных омаров в красных панцирях. Потом они спустились в бар, где длинношеий парень в сером костюме выводил перед микрофоном что-то необычайно тягучее и печальное. Опьяневший Кемпер подошел к нему и сказал, что хотел бы спеть для почтенного общества русскую песню, и действительно спел что-то непонятное, и все аплодировали и кричали «Браво!», а Гизела почему-то очень испугалась и все умоляла мужа уехать отсюда.
