Я стоял на небольшой площадке на самой вершины горы. Куда ни кинь взор, по сторонам расстилалась красная пустыня, изрезанная шрамами глубоких каньонов. Единственное заметное движение вокруг — демон, парящий над пропастью в нескольких сотнях метрах ниже. Изредка он взмахивал широкими перепончатыми крыльями, набирая потерянную высоту. Но и парящего демона, если смотреть вскользь, можно было принять за темную мушку в глазу, или колебания плавящегося от жара воздуха.
Да, за моей спиной еще лежал труп профессора темных искусств. Но его за компанию считать никак не получалось — оживать фон Колер определенно не собирался. Как и, почему-то, не собиралось развеивалось в прах его тело.
Профессор был мертв гарантированно: как только здесь приземлились, я снял с его руки массивный перстень с черным пауком на печатке. У одаренных (одержимых) его уровня ранговый перстень настолько един с телом и Источником, что снять его можно лишь по желанию владельца. Или с мертвого, бездушного тела. Это Аверьянову хватило пары ударов для разбитой концентрации, после чего я смог сдернуть у него с пальца его ранговую печатку.
Происходящее, вернее ничего не происходящее с профессором навевало самые плохие мысли: ведь если фон Колер обладает слепком души, он должен был или уже воскреснуть, или отправиться на перерождение к прикрепленному алтарю. Не думаю, что настолько сильный одержимый как он нуждается в помощи для самостоятельного воскрешения — как было со мной, после того как умер от рук Степана.
Если фон Колер не может воскреснуть, или отправиться на перерождение, то смогу ли это сделать я, если погибну? Не могу сказать, что я вот прямо сейчас собирался умирать, но времени оставалось мне не так много. Адреналиновый шок схватки давным-давно прошел, и я чувствовал себя как предварительно обжаренный кусок мяса в процессе тушения на медленном огне. Жарко здесь было, как в сухой финской сауне. А горячий ветер, изредка задувающий здесь на вершине горы, вовсе создавал эффект открытой дверцы в раскаленной духовки. И ни воды, не еды поблизости не наблюдалось.
Демон насчет последствий физической смерти именно здесь ничего дельного подсказать мне не смог. В этом мире он раньше не появлялся, и в каком из нижних планов мы находимся даже не предполагал — с определенностью заявив только, что мир мертвый. Но у меня было подозрение, что Василий что-то явно недоговаривает. Возможно для того, чтобы поберечь мои нервы и сохранить душевное спокойствие.
