— Неплохо. — Миронов задумался. — Татуировки, родимые пятна, шрамы, цвет глаз?
— Ну, начальник, ты загнул! — Собеседник рассмеялся. — Это же в темноте все было и столько лет назад. Но я до сих пор боюсь почему-то. Хожу в тот парк редко, и каждый раз такое ощущение, будто за мной кто-то наблюдает, как я тогда наблюдал за убийцей.
Виктор Демьянович уснул на грязном белье крепким сном младенца. Он был пьян, но не настолько, насколько храпящий на соседней койке Василий. Их беседа закончилась, как обычно это бывает в таких ситуациях, спорами об искусстве и политике. Потом оба завалились на старые койки, накрытые каким-то подобием пледов, и, продолжая разговор, уснули на полуслове.
Миронов пришел в себя на абсолютно незнакомой улице. Но, учитывая то, что он в последнее время ездил по разным городам страны, это было неудивительно. «Как я здесь оказался? Я же только что пил на кухне у Васи! Где я, черт возьми?» Ноги несли его по дороге и не слушались. Виктор Демьянович стал осматриваться по сторонам и старался найти хоть одну зацепку, которая подскажет, что это за место. Вечер, подсвеченная фонарями улица провинциального города, накрапывает легкий дождик. МВД видит все как в тумане или бреду, картинка сменяется очень быстро: вот кирпичная пятиэтажка, возле подъезда висят какие-то афиши, хотя бы их разглядеть… Спектакль в ДК «Нефтяник», Оркестр русских народных инструментов, выставка современных технологий в… «Не вижу!» — нервически подумал Миронов. Он шел дальше. Вот уже показался какой-то частный сектор, вдоль него огромный парк. «Что я здесь делаю? Этот парк тут оказался не просто так, это подсказка! Или… Погодите-ка! Если я видел его глазами, может ли быть, что теперь вижу глазами жертвы?» Но МВД не успел довести эту мысль до конца, его тело поразила резкая боль от удара в спину, и он начал падать, голова опрокинулась на грудь, и Виктор Демьянович увидел, что это не его тело, оно явно принадлежало какому-то мальчику лет тринадцати — четырнадцати. Вот кто-то подхватил ребенка на руки и понес в заросли. Миронов слышал какой-то шепот, убийца бурчал себе под нос какие-то фразы. «Давай же, Витя! Ищи! Хорошо бы расслышать его голос!» Преступник уложил мальчика на траву возле дерева, но МВД уже ничего не видел — ребенок, видимо, терял сознание. Его тело начала бить сильная дрожь, но пошевелиться он не мог. Глаза мальчика закатились, далее Виктор Демьянович услышал возле себя какую-то возню. Убийца дышал ему прямо в ухо, а потом раздались очень громкие и отчетливые слова: «Проснись! Тебе нельзя засыпать…» Все существо обожгло как огнем, он почувствовал, как к голове приливают литры крови, так что, кажется, она сейчас лопнет от напряжения. Это был голос Нигредо, почти такой же, как на записи. Там он был немного изменен, но эту манеру речи нельзя было спутать. Это его голос!
