В этот момент до Миронова дошло — убийца рисовал не красками… Это была кровь! Кровь одной из его жертв. Преступник выводил на холсте причудливые линии и резкие экспрессивные мазки. Он выражал свои эмоции от совершенного им убийства, но для него это было не преступление, для него это было ликование от акта рождения искусства, которое дарит невероятное ощущение эйфории и полета, толкая на еще большие творческие безумства.
«Не отвлекайся на эмоции! — повторял себе Виктор Демьянович. — Соберись и запоминай, от этого зависит вся твоя дальнейшая жизнь!»
Это номер в дорогом отеле, МВД в этом уже не сомневался. Он еще раз постарался разглядеть эмблему на подушке, но не смог. Какие-то разрозненные буквы A Y S U T L. «Что еще видишь? Вид из окна?» Примерно седьмой или восьмой этаж. Центр. Номер чуть выше, чем все постройки на прилегающей улице. Видно какую-то сталинскую высотку, большую горящую надпись «ГитаБанк», много крыш, а вот левее видно хуже. Кажется, там какой-то собор. Да, это собор, купола отражают свет фонарей и рекламных баннеров. Большой город… «Это Москва», — понял Миронов.
Убийца вдыхал запах крови глубоко, он наслаждался им. Миронова начало мутить, перед глазами пробегали какие-то блики, изображение стало узким и далеким, как будто МВД смотрел не глазами убийцы, а через перевернутый бинокль. Через мгновение он уже ничего не видел, только темноту.
Виктор Демьянович открыл глаза и обнаружил, что лежит на кровати в хостеле. На нем была мокрая от снега уличная одежда и влажные ботинки. Его знобило. «Как я здесь оказался?» — подумал он, вставая с кровати. Как в бреду, он стащил с себя обувь и носки, снял пальто, стянул с кровати одеяло, закутался в него и плотно прижался к батарее. Мысли ускользали от него, ему было очень холодно. Через секунду МВД вырубился.
13
Миронов проснулся рано утром возле батареи с дикой головной болью, словно он вечером уговорил бутылку крепкого алкоголя, а может, и того больше. Виктор Демьянович с трудом поднялся на ноги, снял с себя мокрую одежду, кое-как разложил ее на батарее, накинул чистую рубашку, надел брюки и пошел на общую кухню.
У него был отдельный номер, так что соседи ему не досаждали. Экономия экономией, но, если совсем лишить себя элементарного комфорта, можно загнать себя в угол, довести до нервного срыва, а так и с ума сойти недолго. Так думал МВД, и кому, как не ему, было знать, что такое нервы, срывы и ночной сомнамбулизм вперемежку с тревожными кошмарами.
