После обеда мы с Петром и его сыном Колей отправились в баню. С вениками, охлажденным пивом и сушеной рыбой. Баня оказалась русской. Такая себе настоящая русская баня, в которой влажно и тепло, а если водой на каменку плеснуть, сразу вдруг становится горячо, а потом опять влажно и тепло.
После первого захода в парилку уселись вокруг стола, разлили пиво.
– Олег, я с тобой поговорить хотел без женских ушей, – начал Петр. – И Коле послушать полезно, его это тоже скоро коснется. Я знаю, вы с дочкой общаетесь, и она на тебя с интересом посматривает. Тебе Даша нравится?
Вот представьте: вам сорок один год, есть семья где-то далеко, вы сидите в глуши, и простой сибирский мужик, у которого в предбаннике на стене висит автомат, спрашивает, нравится ли вам его дочь, которая находится в возрасте, когда телом девушки уже созревают, а умом еще слабы.
– Я на двадцать три года ее старше и у меня жена и дочери на Земле, через пять лет я вернусь туда, наверное, – честно ответил я.
– Я не спрашиваю, сколько тебе лет. Я задал простой вопрос, нравится ли тебе Дашка.
– Нравится, но о чем-то серьезном говорить я не готов. А несерьезное – это будет неправильно.
– Хорошо. Тогда послушай меня. Тут у нас не Земля, и с женщинами дела обстоят совсем по-другому. Ты пока столкнулся с этим только в том, что касается переселенок. А я тебе сейчас расскажу, к чему это приводит для девушек, рожденных здесь.
Петр тяжело вздохнул и отпил пива, затем продолжил.
– Быть отцом взрослой дочери или мужем красавицы-жены – это у нас опасно. Опаснее, чем в лес ходить. За переселенку, которую вернули из Замка, на аукционе могут заплатить несколько десятков унций, в зависимости от красоты, возраста и срока до окончания контракта: там обычный торг, кто больше даст. А вот за местную молодую девушку спор идет по-другому. И денег – счет на сотни унций идет. Но деньги – это не главное, не они определяют выбор. Девушка – это очень ценный товар, а владеть таким товаром может только тот, кто способен себя защитить. И с молодой женой так же, пока она пару детей не родит. Два года назад у моего знакомого, Ярослава, дочери восемнадцать исполнилось; староста захотел взять ее третьей женой. Ярослав сначала отказался, а ему прямым текстом сказали, что сыновей у него нет, и если он погибнет, то его дочери станут собственностью общины – тогда с ними могут и совсем плохо поступить. Ярослав поискал, кому еще можно дочь отдать, но никто не захотел рисковать. Так и отдал он ее Федору.
