Смертельный номер | страница 19
Эдди был потрясен: он никогда не видел ничего подобного. Правда, ему вообще не случалось видеть женщину на розовом кусте, но речь не об этом. Эдди никогда не видел молоденькую девушку в столь туго затянутом корсете и с таким количеством чудесных, надетых одна на другую нижних юбок с оборками…
— Даниэлла! — воскликнул Великий Дзуккини, подбегая к кусту, чтобы помочь девушке выпутаться из хитросплетения усеянных шипами веток.
— Гарольд! — отозвалась девушка.
Современный романист написал бы, что в ее голосе прозвучала «необузданная радость». Но поскольку узда (или уздечка) — это то, что надевают на лошадь, нет ничего удивительного, что ее не оказалось на радости. К тому же девушку звали не Радой, а Даниэллой.
Ее имя сразу запало Эдди в душу: в нем слышался звон колокольчика. Кажется, Великий Дзуккини уже упоминал его. О чем спросил эскаполог сразу после того, как вышел из гроба на конюшне (после ряда менее существенных вопросов, как то: «Где я нахожусь? Где публика?..»)? «Где моя Даниэлла?» — вот о чем спросил тогда Великий Дзуккини.
Теперь Эдди мог бы ответить на этот вопрос, если бы у него не сперло дыхание.
Конечно, когда девушка спускается с небес на воздушном шаре и катапультируется на розовый куст, это не может не произвести впечатления, но у Эдди было такое чувство, что Даниэлла поразила бы его воображение даже и в том случае, если бы она просто подошла к нему и сказала: «Доброе утро, мистер Диккенс».
Большинство девушек и женщин, с которыми приходилось встречаться Эдди, носили одежду таких нарядных цветов, как серый, черный и черно-серый. Мало того, их одежда начиналась сразу под подбородком и кончалась уже на земле. Мальчик только на десятом году жизни в полной мере осознал, что у его мамы есть ноги.
И тут появляется восхитительное создание, у которого… Мало того что у этой девушки имелись коленки, шея и бесчисленное количество нижних юбок с оборками под платьем в красную, синюю и желтую клетку — она обладала еще и лицом, напоминавшим фотографию верблюда, которую Эдди видел в книге под названием «Лягающиеся животные, но не лошади».
— Ты что, идиот? — спросила Даниэлла, вытаскивая из своего уха улитку и сажая ее обратно на ветку розы, где, собственно, ей и место.
— Ч-что в-вы с-с-сказ-з-з-зали? — пролепетал Эдди.
— А что я могу сказать о человеке, который, разинув рот, пялится на меня как баран на новые ворота и пускает слюни?
Эдди поспешно захлопнул рот, щелкнув при этом челюстью, как моллюск — створками раковины; затем он вытер рукавом слюни на подбородке. «Их было не так уж много», — подумал он про себя.
