— Ради, я иду на рынок. Пошли со мной, купим тебе что-нибудь на голову.
На площади они вошли в самую большую местную лавку. Им показали бараньи шапки, кепки, береты, обычные черные и голубые фуражки. Ничего не выбрав, они перешли по мосту на другую сторону и заглянули еще в одну лавку. Продавец снял с полки картонную коробку, полную соломенных шляп с широкими полями, какие носят плотники. Ради смутился, когда ему стали примерять одну из них: как он покажется на улице в такой шапке! Никола Бабукчиев никогда не купил бы подобную шляпу своему сыну. Но тетя Недка уже торговалась, затем вытащила свой черный кошелек и расплатилась с продавцом.
— Носи на здоровье, Ради. Когда пойдешь в школу, отец купит тебе фуражку. Здешние гимназисты носят совсем другие.
Ради сквозь зубы поблагодарил тетку, к горлу подступил комок. Шляпа была ему велика, хотя продавец подложил под подкладку бумагу. Тетя Недка зашла в бакалейную лавку, а Ради побежал домой, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по лестнице в свою комнату и не показывался до самого вечера.
Утром Пенчо стал уговаривать Ради поиграть на школьном дворе. Ради надел новую шляпу и пошел с братом. Ребята, увидев его — тонконогого, босого и в плотницкой шляпе на стриженой голове, захохотали:
— Ха-ха-ха… огородное пугало!..
— Да она годится для бумажного змея! — один мальчишка схватил шляпу и запустил ее в небо.
Шляпа совершила полет дугой и упала на сливу в огороде.
Богдану стало жалко брата, и он не выдержал. Подскочил, как кузнечик, к обидчику, повалил его на землю и замолотил кулаками:
— Вот тебе за бумажного змея…
Пока их разнимали, Ради залез на ограду, а Пенчо подал ему палку, чтобы снять застрявшую в ветвях несчастную шляпу. Наконец она очутилась на земле, но в донышке ее зияла дыра.
Ради нахлобучил на голову рваную шляпу. Послюнявил пальцы, чтобы вытереть кровь с оцарапанных ног. Бледный, едва сдерживаясь от обиды, подступил к мальчишке и дал ему пощечину:
— Деревенщина!
С этого дня он перестал играть с ребятами и большую часть времени проводил у Дончо. Научился управляться в мельнице, узнавать по звуку, когда конек подскакивал по пустому лотку и как он стучит, когда в лотке было зерно… «Такр-такр… так-так-так… такр-такр…» — прыгал деревянный шестик по белому жернову. Скрипело, брызгая во все стороны водяной пылью, большое мельничное колесо, в широких отверстиях на полу шумела и пенилась вода. «Тик… так-так-так… Тик-так-так-так» — пискливо звал и метался, как бешеный, конек, будто спешил сообщить отвлекшемуся мельнику, что зерно уже смолото. Опускали жердь. Мельничное колесо останавливалось, замирал жернов, умолкал конек. Потом вытряхивали белый мешок, которым накрывали верхний ящик, и выгребали муку из нижнего ящика: пять лопат хозяину, одну — мельнику. Мука была темная, с отрубями. Тетя Недка смешивала ее с пшеничной мукой, добавляла вареную картошку, и хлеб у нее получался пышным и вкусным.
