Алан поджег уже сложенные в камине поленья, вставил в плеер диск с оперой «Тоска» и уселся поудобнее в кресле. Поглощенный музыкой, он неотрывно смотрел на огонь, а его мысли текли сами собой. Он почти никогда не думал о Луизе, своей первой жене: это доставляло ему слишком сильную боль, и он старался не бередить рану. Ее сбил какой-то лихач, въехав на тротуар, и она погибла на месте. Водителя так и не нашли. Алан был недалеко от нее в момент удара, но он выходил из магазина и ничего не успел сделать. Вместе с ужасом он испытал нестерпимое желание мести. Его душила такая ярость, что если бы он смог догнать водителя, то избил бы его до смерти. Ему было 27 лет, а Луизе – 24, и они были женаты всего два года. Вскрытие показало, что она была беременна, и она об этом даже не знала. Прошло много времени; Алан начал встречаться с женщинами, но ярость не утихала и мучила его по-прежнему. Во время одной из своих бесчисленных бессонниц он понял, что разрушает себя и что ему надо жить дальше. Он бросил Ренн и переехал в Сен-Брие. Поскольку учился он долго – сначала общей медицине, потом стоматологии, которую обожал, – к тому моменту, когда произошла трагедия, он всего год работал врачом. Следующие два года прошли как в тумане из-за терзающей его боли и полного безразличия к своей профессии. Создать что-то на новом месте стало вопросом выживания. И действительно, в Сен-Брие он быстро оброс новой клиентурой, а потом встретил Мелани. Она была полной противоположностью Луизы: экспансивная, горячая, предприимчивая. Он женился на ней спустя четыре года, перевернув, таким образом, эту страницу жизни.
Алан встал с кресла, увеличил звук стереопроигрывателя и снова налил себе вина. Мысли о Мелани были не так болезненны, но приводили его в бешенство. То, что он считал любовью, оказалось мошеннической сделкой, в которой его обобрали. Пожираемая амбициями, жаждущая социального успеха, Мелани требовала, чтобы он стал ортодонтом. Установка детям ортодонтических колец, выравнивающих зубы, приносила большой доход и не отнимала у врача много времени. В те годы Алан принимал от тридцати до сорока детей в день и, как автомат, производил одни и те же манипуляции. Каждого пациента он видел не более трех минут – этого времени было достаточно, чтобы надеть кольцо и зафиксировать его, после чего он переходил к следующему пациенту, пока секретарша записывала дату будущего визита, потому что для каждого ребенка процесс растягивался на несколько лет. Это обеспечивало доход его кабинету, но он был очень далек от того, что интересовало его в стоматологии и хирургии с медицинской точки зрения: имплантаты и протезы, то есть все виды восстановления зубов. Мелани смеялась над его недовольством и сомнениями, ей надо было много денег, чтобы осуществить свой грандиозный проект: она была одержима идеей построить в бухте Сен-Брие роскошный бальнеологический центр, ориентированный на богатых клиентов. Она воображала себя во главе этого комплекса, который предоставлял бы все возможные услуги: бассейн с подогретой морской водой, грязевые ванны и массаж с непременной музыкой для релаксации и пушистыми халатами. Мелани мыслила широко и верила в себя безгранично, поэтому, не колеблясь, брала большие кредиты, не слушая предостережений Алана. Начали вспыхивать споры, все чаще и чаще. Когда однажды Алан попытался помешать ей объединиться с сомнительными партнерами, она вскипела и затеяла развод. В этот момент он даже почувствовал облегчение, потому что уже не был влюблен в нее. Однако он недооценил жадность своей супруги: развод его полностью разорил. Он лишился всего: дома, частной практики; а для того, чтобы ему не пришлось пожизненно выплачивать ей алименты; он оставил ей все до последнего евро. Совершенно раздавленный, Алан вернулся в Ренн, где проходили его студенческие годы, и устроился на работу в отделение челюстно-лицевой хирургии при университетской больнице. Долгое время он не думал ни о чем, кроме работы. Решив, что он получил достаточную прививку от брака и любви, Алан ограничил себя знакомствами на один вечер. А однажды он вдруг понял, что ему плохо в большом городе и не хватает моря. Однако он ни за что на свете не вернулся бы в Сен-Брие, хотя его бывшая жена оттуда уехала. Но тут представился случай получить практику в Ламбале, и он им воспользовался, обрадовавшись, что будет жить в десяти километрах от побережья Валь-Андре.
