– Блядь…- вырвалось у него.
Доски пола блестели смерзшейся кровью. Кто-то посветил в угол. Кажется Алексей. Содержимое его желудка хлынуло наружу.
– Дальше, – скомандовал Батя, отворачиваясь. – Дальше, братцы.
Пустота мёртвого дома давила на каждый нерв. Поскрипывая половицами, бойцы напряженно двигались в темноте, разгоняя липкую промозглую мглу лучами светодиодов.
– Там она! – заорал кто-то.
Тут же вспыхнула очередь. Бахнули ружья.
Батя увидел какую-то проворную дрянь, бойко забивавшуюся в подполье. Он бросил автомат, прыгнул и ухватил мельтешащий хвост. Тварь взвыла, заметалась под досками. Еще несколько рук подсобили Бате, вцепились намертво в склизкий хвост и выдернули из дыры поганую бешеную образину. Дрянь, не медля, хватило зубами руку Алексея. Завертелась, клацая зубами и пронзительно шипя. Батя ткнул ножом куда-то в центр паскудины. Сига огрел прикладом. Парни навалились, изо всех сил прижимая тварь к полу. Одна когтистая конечность вырвалась и располосовала Капитана.
– Верёвку, мать вашу! Верёвку!
– Батя, зубы!
– Э, бляха!!!
– Чекан давай!
– Где фонарь?! Свети, бля!
Тяжело дыша мужики глядели на бьющееся по полу несуразное ассиметричное противное всем богам существо.
– Давай, Лёха, – негромко сказал Батя.
Алексей Кузнецов, бывший успешный торговец давно сгнившим хламом, бывший совсем недавно отцом двух дочурок четырёх и семи лет, вынул из-за пояса топор и молча рубанул. С первого раза не получилось. Кикимора извивалась, выла. Ещё пять или шесть раз поднималась рука с топором, пока что-то смутно напоминающее голову не отделилось. Минут пять поганая пасть разевалась, медленно вытекала чёрная кровь из тулова.
Домину запалили со всех сторон. Кто-то принёс с БТРа горючки. Потом они долго смотрели, как огонь нехотя жрёт кривые жирные брёвна, как валится крыша и как вместе с чёрной сажей растворяется в белесых небесах очередное Зло.
Этот город улыбался солнцу. Широкие улицы, постаревшие, но опрятные дома, газоны и парки. И люди в городе были хорошие. И Василий тут жил очень хорошо. Тогда он ходил без шапки, работал в Хозяйстве Изделий, имел деньги. В тот день он шёл домой, чтобы поесть вкусного и похвастаться первой зарплатой перед родителями. Его душа пела. Он получил много. Гораздо больше, чем рассчитывал, и это было неплохо. Теперь хотелось купить что-нибудь. Ценное и нужное. Василий знал, где есть такое.
Лавка называлась «Подарки и Механизмы». Василий заходил туда с детства, которое кончилось не так уж и давно. Он приходил и восторженно разглядывал, гуляя в полумраке между полок и стеллажей. А дедушка-продавец покашливал и посмеивался в усы. И спрашивал: «Что, Василий, ассигнации завелись? Выбрал механизм?» А Вася отвечал: «Не-а… я еще не работаю… а родителям не до глупостей». И дальше смотрел. Чего тут только не было! Мастера со всего города приносили сюда Механизмы для продажи. Тут были и шагающие стулья Чехова, и Регуляторы Иванова, и машины близкого времени, и ускорители Браггса, и даже Активаторы Первых Шагов Хагина! Тикали на полках Часы Жизни, тихо пели на разные голоса Алюминиевые Рыбки Эм, шипели в контейнерах коты Шредингера, гудели частотные преобразователи материи и скрипели глаза кибернетических черепах Эдисона. Василий еще не знал, что он купит. Наверняка, появилось что-то новенькое. Он ведь не был здесь уже год.
