Для нас такое злоключение, конечно, было бы неприятным, но грозило бы всего лишь купанием в холодной воде. А для Стивена оно было бы смертельно опасно. Отсутствие у него возможности управлять своими мышцами – а, следовательно, и пользоваться ими – имело много побочных эффектов: его кости были слабыми и хрупкими, потому что они были лишены повседневной работы. Вот почему его нога сломалась, когда Маргарет случайно стукнула его о дверь. И поэтому же не рекомендовалось перевозить его на большое расстояние, которое неминуемо пришлось бы преодолеть на пути к лодочной пристани.
Не менее важно то, что в отсутствие своего компьютера Стивен не мог печатать, то есть не мог общаться с нами и сообщать о своих неотложных потребностях. Например, у него время от времени возникали проблемы с дыханием, потому что его трахеостому надо было иногда прочищать, а без своего компьютерного голоса он не мог попросить нас об этом. Был также риск, что кто-то из нас мог поскользнуться во время посадки в лодку. В самом плохом случае Стивен мог упасть в воду, и тогда мы его не спасли бы. Конечно, он сам все это прекрасно понимал, но его это не останавливало. Когда я узнал его получше, я понял, что подобный риск, наоборот, привлекал его. Опасность, казалось, оживляла его. В своей жизни, как и в физике, он любил идти на риск.
Полчаса спустя фургон со Стивеном прибыл к верхнему пролету длинной каменной лестницы, спускающейся к реке. Подъемник фургона спустил Стивена в его моторизированной коляске на улицу, а Кэрол подхватила большую черную сумку и серебристую сумочку поменьше, где хранились медицинские инструменты. Маргарет выудила из своих запасов бутылку французского шампанского и достала клубнику – классический пикник на плоскодонке.
Кэрол и Маргарет достали Стивена из его кресла.
– Давайте, я его понесу, – предложил я.
В конце концов я был в два раза больше их, а нам предстоял длинный спуск по неровным ступеням. Позднее, когда мы познакомились ближе, я не раз помогал носить Стивена. Но в этот раз Кэрол фыркнула и сказала, что они не будут подвергать Стивена опасности, доверив его моим рукам. Затем она и Маргарет взяли Стивена и понесли его вниз по лестнице, а за ними шествовал я с инструментами и сумочками – Кэрол.
Никто из дам не поддерживал голову Стивена, и она качалась в такт их шагам. Именно тогда я понял, что уход за Стивеном – это вам не точная наука. Я вспомнил, как я случайно качнул голову Стивена и как сработала сигнализация, вспомнил свой ужас и недовольство Стивена. А сейчас его голова качалась как маятник, но все улыбались. Казалось бы, при таком качании у него должна заболеть шея. Я искал гримасу на лице Стивена, но ее не было. Конечно, я мог просто не заметить ее, потому что шел достаточно далеко, а его голова постоянно качалась. Я подумал, не высказаться ли мне по этому поводу, но рядом с ним были его доверенные сиделки. Они несколько лет работали с ним. И я решил хранить молчание. Я решил, пусть они делают свою работу, а я буду делать свою – нести ридикюль Кэрол.
