Больше всего хотелось всем выяснить, что же случилось с ребенком. Сделала ли красотка Полли аборт? Отдала ли кому-нибудь на усыновление? Оставила себе? Если оставила, умер ли он? Или был жив, учился в школе где-нибудь и писал время от времени письма матери? Наконец (неведение просто сводило с ума), он это был или она? Но и об этом никто ничего не знал, и наиболее болезненное любопытство вызывали все вопросы о «нем». Девчонка, покинувшая город с изюминкой в утробе, была теперь почти сорокалетней женщиной, она вернулась и вела собственное дело уже четыре года, но никто и понятия не имел, какого пола было то дитя, которое вынудило ее уехать.
Как раз недавно Полли Чалмерз предоставила городу новое доказательство своей эксцентричности, если ее эксцентричность еще нуждалась в доказательствах: она завела шашни с Аланом Пэнгборном, шерифом округа Касл, а шериф Пэнгборн похоронил свою жену вместе с младшим сыном всего полтора года назад. Подобное поведение было хотя и не совсем скандальным, но уж точно эксцентричным, а потому ни у кого не возникло удивления при виде Полли, шествующей по тоотуару Мейн-стрит от своей двери к дверям «Самого необходимого» девятого октября, в две минуты одиннадцатого. Никто даже не удивился тому, что она несла в своих затянутых в перчатки руках картонную коробку, в которой могло быть лишь одно — пирог.
Это, как говорили местные жители, обсуждая все впоследствии, было именно в ее стиле.
2
Витрину «Самого необходимого» уже как следует вымыли, и на ней было выставлено около дюжины различных предметов: часы, серебряная подставка картина, чудесный альбом, так и ждущий, пока кто-то заполнит его любимыми фотографиями. Полли бросила одобрительный взгляд на эти вещи и подошла к двери. На табличке было написано «ОТКРЫТО». Когда она, последовав совету таблички, открыла дверь, над ее головой звякнул маленький колокольчик — он был установлен после первого визита Брайана Раска.
В магазине пахло новыми коврами и свежей краской. Он весь был полон солнца, и как только она вошла и с интересом огляделась, в ее голове выделилась совершенно ясная и отчетливая мысль: «Это успех; ни один покупатель еще не переступил порог — если только я не окажусь покупателем, — но это уже успех. Замечательно!» Такие поспешные суждения были непохожи на нее, как и охватившее ее чувство моментального одобрения, но испытывала она именно это.
Высокий мужчина склонился над одним из застекленных стендов. Когда звякнул колокольчик, он поднял голову и улыбнулся.
