С ужасом представив Петьку, приникшего к чреслам, я на всякий случай обхватила их покрепче руками и твердо перевела разговор в интеллектуальное литературное русло. Для Петькиной сублимации и собственной безопасности.
— Ты знаешь — с достоинством, как поэт поэту, сообщила ему, — я тоже когда-то писала. В юности. Одному мальчишке, однокласснику, стих написала. Хочешь, прочитаю?
— Конечно, — прошептал он и опять стал придвигаться.
Я отодвинулась и с выражением продекламировала:
— Иди ты в баню с медным тазом
Огрызок мыла доедать.
И вымой голову, пожалуй,
И чистым ляг ты на кровать.
Мочалкой трись до полусмерти
И обливайся кипятком.
А коль уж мыло не берет тя,
То оттирайся наждаком
[1].
— Рифмы, конечно, ни к черту не годятся, но ведь что-то в этом есть, Петя? Ты как считаешь? Весь класс смеялся…
Он резко позеленел.
И тут распахнулась дверь.
На пороге возник бледный муж.
— Что это у вас происходит? — подозрительно спросил он.
Петька резко побагровел.
— А безобразный кутеж, — моментально нашлась я. — Оргия, одним словом.
Как в старом анекдоте, скажете вы, и станет вам любопытно: а что потом-то было? Кто кого в окошко выкидывал? Все верно, имеете полное право поинтересоваться, да и кому скандальчики не интересны?
Поэтому, чтобы не томить вас, отвечу прямо, коротко и не чинясь: а ничего не было. Петька резко посерел, испугался и драпанул сразу, а муж разозлился, но дрожащие руки ко мне не простирал, и голос его звенел стальной брезгливостью:
— Дура. О детях бы подумала.
«Сам дурак!» — вызывающе подумала я в ответ и поехала в Новгород за детьми.
Поехала я на Коле, потому что у меня был хлебный фургон, а у него «Волга». А зачем мне легковая машина? Водить я все равно не умею, да и нельзя мне — задумываюсь. А Коля на меня теперь смотрел, как славянин-язычник на живого Перуна, — могущественна, ослепительна и может сокрушить. (Надо бы найти приличное пособие по мату, подзубрить — свой-то словарный запас у меня небольшой, разговорной практики не хватает, да и произношение подгуляло.)
Ехали мы, стало быть, по Московскому шоссе, светило солнышко, и легкий встречный ветерок навевал, как вы правильно сообразили, душевное спокойствие. Ну, хорошо мне было! Почти как в бронированной камере с замком изнутри: дети еще впереди, а торговля, муж, Малыш и Петька уже позади.
— …Хорошо за городом, правда, Анна Сергеевна? — прорвался в мое безмятежное сознание голос Коли, трещавшего без умолку от самого Питера. — В такую погоду на рыбалку бы или на охоту завалиться! Помню, прошлой весной мы на уток собрались. Лайки у мужиков о-отличные были! Натасканы — класс! Только на уток мы в тот раз не вышли. Сели, закусили, ну, выпили, конечно, по маленькой, не без этого, и домой собрались. Идем по лесу, вдруг из кустов — мама родная! На медведя напоролись, нос к носу! Это с дробью-то, представляете?
