Рассматривая лодки в поисках отца, я замечал местных евреев, на которых почти не походил. В вечно сером мире Вишнево каждый знакомый мне еврей был невероятно бледен. Должно быть, люди, загоревшие на солнце и обтесанные тяжелым сельским трудом, – настоящие герои. Больше всего на свете я хотел присоединиться к ним, стать одним из них.
В конце концов я увидел отца, стоявшего на носу маленькой арабской рыбацкой лодки и с энтузиазмом махавшего мне и брату; он так сильно загорел со времени нашей разлуки. Рядом с ним стоял капитан судна, высокий араб в широких, развевающихся на ветру штанах, собранных гармошкой. Мы поспешили в лодку и устремились к отцу, переполненные нерастраченной за два года любовью. Он отвечал тем же. Когда мы добрались до берега, я почувствовал, как солнечные лучи проникают сквозь мою толстую зимнюю куртку. Я закрыл глаза и вообразил, что приятное тепло было приветствием лично мне, приветом от солнца, заждавшегося меня здесь. В тот момент, ступив из лодки на землю, я понял, что нашел дорогу домой.
Земля Израиля отлично подходила мне. Со временем я почувствовал, что отрываюсь от старой жизни, как будто Вишнево было коконом, а теперь у меня выросли крылья. Я перестал носить куртки и галстуки, сменив их на рубашки с короткими рукавами. Я наблюдал, как моя кожа темнеет под чистейшим синим небом, и никогда не чувствовал себя большим сыном Израиля, чем в тот день, когда вернулся домой загорелым. Я по-прежнему любил книги, читал их с неменьшей страстью и интересом, но теперь делал это в тени платана в парке или на песке у кромки моря.
* * *
Я был приведен к присяге как девятый президент Израиля 15 июля 2007 г. Мне было восемьдесят три года. Кульминация карьеры, сопряженной с жизнью целого государства, последняя возможность послужить людям. Стоя на трибуне, принимая присягу, я думал о Вишнево, вспоминал о том, с чего началось мое путешествие. У меня было безграничное воображение одиннадцатилетнего мальчика, но даже в самых смелых мечтах я никогда не думал, что окажусь в такой роли.
На торжествах тем же вечером ко мне подошел молодой человек, с которым я никогда прежде не встречался, и сразу заговорил с характерной израильской откровенностью, которой я не мог не восхищаться.
– Господин президент, при всем уважении, скажите, почему после столь долгой карьеры вы продолжаете работать в таком возрасте?
– Почему я служу? – спросил я. – Полагаю, я никогда не рассматривал другие варианты.
