Кандис вздохнула и потянулась, не вставая с постели.
— Не понимаю, на что тебе сдались эти унылые развалины? Я-то думала, ты расскажешь про труп, который нашли на пляже. Этого, с польской фамилией, которого ребенок выкопал. По всем каналам говорят только про него и про остров. Полицейские, похоже, топчутся на месте. А ты напал на след?
Кандис томной кошечкой нежилась на раскаленном матрасе. Симон колебался: может, поиграть еще немножко в Брюса Уиллиса, рассказать ей, что он слегка опередил полицейских, перечислить сегодняшние находки? Интуиция посоветовала проявить осторожность. Он удержался от искушения и решил подобраться к цели окольным путем.
— Ты же понимаешь, я ничего не могу сказать. А вот ты можешь, если у тебя есть хоть какие-то сведения про этот проклятый участок аббатства. Ну не знаю, что угодно, любые подробности, сведения, архивы…
— Да сколько же можно! И ты туда же.
— Что значит — и я?
— Какие-то паршивые сопляки весь день морочили мне голову. Прицепились с дурацкими вопросами про аббатство, монахов и Безумство Мазарини. Так что, Наварро, я на сегодня сыта развалинами по горло!
Она перевернулась на живот и сунула голову под подушку.
Симон злился. Знает ли эта местная красотка больше, чем захотела рассказать? Почему она так упорно уходит от разговоров о работе в аббатстве, но при этом интересуется его расследованием?
Такая скрытная. И такая бесстыжая.
Он принялся собирать вещи, которые Кандис разбросала по комнате, — несколько легких хлопковых и нейлоновых тряпочек. Аккуратно сложил их у кровати и залюбовался изгибом спины, золотистой в рассеянном свете, лившемся из мансардного окна, слегка расплющенными под весом тела грудками, круглыми ягодицами. Внимание привлекла одна деталь, татуировка на пояснице — маленькая черно-синяя бабочка. Вчера на пляже Симон не заметил ее в темноте.
Он бесцельно покружил по комнате. Каморка для прислуги была чуть больше платяного шкафа, — мэрия по-хамски обращалась с молодыми сотрудниками. Правда, с него не брали плату за жилье, так что жаловаться грех. Видимо, тут какое-то закулисное соглашение между хозяином гостиницы и мэром. Единственным преимуществом его гарсоньерки можно считать чудный вид на порт — не жилье, а настоящая сторожевая вышка для наблюдения за красотками. Отсюда он и Кандис впервые высмотрел на террасе кафе.
Мысли Симона снова перескочили на исправленный план землепользования.
У него есть доказательство. Неопровержимое.
