Главный вопрос оставался без ответа: почему бежал Валерино? И почему именно позавчера? Какое событие заставило его сделать такую глупость и даже пойти на преступление?
С чашкой кофе в руке он вернулся к Кларе. Та вздохнула и снова освободила одно ухо:
— Что еще?
«До чего же от нее приятно пахнет», — подумал Симон и спросил:
— Кому сейчас принадлежит участок?
— Какой?
— Тот, на котором пытались строить Сангвинарии. Тот, на котором не разрешено было строить… Тот самый участок NA.
— Мне-то откуда знать? Спроси у Дельпеша.
— Ну уж нет! Только не у него!
— Тогда не знаю… Это глупо. Вы бы двигались быстрее, если бы вдвоем крутили педали велосипеда.
— Я никому не доверяю. Кроме тебя.
— Он такой же дурак! Сегодня ночью сказал мне слово в слово то же самое.
Симон вздохнул и попытался сменить тактику:
— Клара, ты сегодня очень хорошенькая. Выглядишь великолепно.
Лицо Клары озарила широкая улыбка.
— Это любовь, Каза. Тебе тоже надо попробовать.
Симон молчал. И Клара сдалась:
— Тебе надо навестить мэтра Бардона, это единственный нотариус на острове. Если кто-то и знает, кому принадлежит участок, это Серж Бардон. Ты легко найдешь его контору — улица Пивуан, последняя в городке.
— Спасибо.
— Мог бы и мне кофе сделать…
Но Симон уже исчез.
Симон стремительно промчался через городок на своем внедорожнике. Улицу Пивуан он знал: маленькая, узкая, на окраине, мостовая из серых камней чуть приподнимается к середине, как и на большей части сент-арганских улиц. У толстых каменных стен между ящиками с пестрыми цветами стояли черные велосипеды. Картинка с открытки, слишком пасторальная, слишком глянцевая для того, чтобы за ней ничего не скрывалось.
Симон без труда нашел контору — на двери висела золоченая вывеска: «Мэтр Серж Бардон. Нотариус».
Он позвонил.
Изнутри донесся шум. Звонок услышали, но отзываться не спешили. Наконец тяжелая деревянная дверь отворилась, в проеме стоял толстяк, занимая собой чуть ли не все свободное пространство. Одет он был в строгий пиджак, а красный галстук казался крохотным на безобразном животе. Почти лысый, неопределенного возраста. Нотариус подозрительно взглянул на незваного гостя, загораживая вход.
— Зачем пришли?
И в это мгновение у Симона появилось странное чувство, будто он окончательно прорвал декорацию острова, поставленную для туристов, разворошил муравейник, забрался один, без прикрытия, в разбойничье гнездо.
