— Кузьма Петрович, но вы только что говорили, что если бы вдруг все реки, впадающие в Байнур, прекратили свой бег и продолжала вытекать Бирюса, то и тогда бы воды в Байнуре хватило почти на пятьсот лет. Цифра-то какая!
— Да, сказал.
Крупенин артистически откинулся в кресле, положил ногу на ногу:
— И мне известно: Байнур не корыто, а огромная уникальная лаборатория. На пополнение богатств Байнура работает вся окружающая природа. Круговорот нескончаем.
— И что вы хотите этим сказать? — насупился ученый. Его седые лохматые брови наполовину прикрыли глаза, строго следившие за Крупениным.
— Целлюлозный завод стране нужен. Большой, современный, с продукцией высшего качества.
— Завод на Байнуре?! А сбросы в Байнур?! — почти выкрикнул Платонов.
— Почему сразу сбросы, почему именно в Байнур? Эти вопросы будут решать компетентные люди: инженеры, ученые, изыскатели…
И Виталий Сергеевич не удивился, когда год спустя в районе Байнура стала работать большая научно-исследовательская группа сотрудников Гипробума.
Минул год, и Ушаков стал одним из секретарей крайкома, Крупенин совсем пошел в гору. Дважды высокий гость навещал Бирюсинск, но встретиться не пришлось — отняли время поездки по краю. Встретились неожиданно на одном из крупных совещаний в Москве.
— Везет бирюсинцам, — сказал Крупенин, — хорошеет наш край. Смотри, сколько новых строек планируют вам. И с целлюлозным, надеюсь, справитесь лучше других. База для этого есть. Скажу по секрету…
И он рассказал, что многие бы хотели иметь у себя такие заводы, как Еловский целлюлозный, как Солнечногорский химкомбинат, Бирюсинский алюминиевый, Бельский железорудный… Оно и понятно. Со стороны правительства к такому богатому краю внимания, уважения больше…
И Виталий Сергеевич лишний раз убедился, что отказаться от крупной союзной стройки было б действительно глупо. К тому же Крупенин проделал большую работу, в его руках такие козыри, как изыскательские данные, затрачены немалые средства. Попасть в дурацкое положение и быть осмеянным из-за эмоций какой-то части интеллигентов — неумно. Он тоже за то, чтоб хорошела и крепла страна, процветал край, пусть людям живется лучше…
И все же, когда встал вопрос об очистных сооружениях, когда взволновалась общественность, Ушаков созвонился с Крупениным. Раньше он думал: вернется Бессонов, займется промышленностью. Но Бессонов не возвращался, больше того, требовал: все там прикинь, все взвесь…
Крупенин даже обиделся:
