Автомат вышел из машины, размял затекшую шею.
– Панталонник немецкий! – выругался Нерон, погрозив кулаком.
– У меня польские корни.
– Да мне все равно. Давай курятину! Слышишь – в животе уже все будоражится?
– Ник? – повернулся Лева к командиру.
– Стреляй, – дал добро тот.
Парнишка достал из машины автомат, отошел в сторону, к деревьям.
Каша недоуменно глянул на нового знакомого, спросил у Марио:
– Куда это он?
– За курятиной! – оскалился Нерон. – Сейчас поедим!
– Но там… нет ведь куриц никаких. Только…
На дереве сидела ворона, черная, с пепельно-серой головой, и с хозяйственной серьезностью смотрела на людей.
«Они что, действительно…» – подумал Каша и оборвал сам себя, будто пришедшая догадка была чем-то кощунственно-запретным, о чем даже думать грешно.
Лева не спеша поднял оружие, приложил приклад к плечу. Ворона пугливо вспорхнула. Стрелок поймал летящую птицу в прицел, дал небольшое упреждение, мягко нажал на спусковой крючок. Грохнуло. Ворона словно споткнулась и, кувыркаясь, свалилась в снег.
– Вот тебе и курятина! – довольно проголосил Нерон, подбегая к мертвой птице.
Поборов отвращение, Каша пошел следом.
Ворона лежала на снегу, еще горячая, и от нее исходил завиток пара.
– Вот и похлебка будет сегодня на обед! – обрадовался Нерон, поднимая за крыло птицу.
– Тащи ее в котел! – крикнул Изолента, высунувшись из окна машины. – Сейчас ее ощиплем – и в суп!
– Но ведь… – начал Каша и не смог продолжить – тугой комок тошноты поднялся с желудка к горлу. – Она ведь… больная?
– Нормальная, – уверенно заявил Нерон, осматривая теплое тельце, просвечивающее сквозь перья синюшно-белесой, пупырчатой кожицей. Спросил угрюмо у Левы: – Луковку хоть выделишь? Чтоб хоть навар вкусный был.
– Нет, – категорично ответил тот.
– А укропу сушеного? Укропа же у нас много, – продолжать выпрашивать Нерон, вертя перед собой мертвой птицей, словно исполняя ритуальный танец.
– Нет!
– У, жмот! Соли давай! И даже не думай ныкать. За соль я тебя…
– Вот тебе соль. Устроил тут забастовку!
Нерон взял мешочек и, что-то бубня себе под нос, пошел за машину – ощипывать птицу.
Ворону сварили в котелке на печке. Мясной влажный запах, наполнивший собой салон машины, неприятно лип к телу, пропитывал собой каждую пору кожи. Каша терпел до последнего, но, когда ему протянули железную миску с бурой жижей, из которой торчала воронья лапка, не выдержал и вышел на улицу. Нерон пожал плечами и довольно заметил:
– Мне больше достанется.
