— Какие ещё гуляния?
— Ну ты чего, забыл? — усмехнулся участковый. — Двадцать второе число. Шестьсот сорок лет нашей Рощице.
Я удивленно хмыкнул.
— Не думал, что наша деревушка такая старая.
— А то! — вздернул подбородок участковый. — Так что, придёшь?
— Приду. Вот и повод появился.
— Какой повод?
— Да так, — отмахнулся я. — неважно. Ладно, пора бежать. Жду от тебя сообщения. Поторопись.
Юра поднял вверх кулак.
— Всё будет, товарищ старший лейтенант. Последачим, как в старые добрые.
Я усмехнулся и покачал головой. Захватив из подсобки удочки, вышел на улицу и зажмурился от яркого света. Солнце уже поднялось, хоть над дорогой ещё и стелился туман. Было сыро. Утро пахло рекой, ряской, кувшинками, зарослями прибрежной осоки. И пойманной в сети рыбой.
Возвращаясь домой, я думал лишь об одном. Нужно найти старика. Найти во что бы то ни стало. Достать этого чертового Колебина из-под земли, ведь он и правда знает, как победить смерть. Теперь-то уж ясно: старик разгадал секрет хозяйки зеркал — сам или с помощью загадочного друга, но он нашёл ключ, открывающий дорогу к жизни. И если у него получилось, то получится и у меня. Пусть Лида не хочет бороться сама. Смерть всё равно её не заберёт. Надорвется. Переломится. В конце концов, для этого я и нужен. Чтобы защитить. Чтобы отыскать способ совершить невозможное. И я отыщу, чёрт возьми, отыщу! Ведь Юра прав: бывших в нашем деле не бывает. И если в этой жизни я и умею делать что-то лучше других, так это — искать.
Пусть Колебин спрятался от смерти. От меня ему не уйти.
Поиграем в кошки-мышки, старик. Поиграем…
Воздух в лесу был прозрачен и чист. От дерева к дереву, словно рыболовная леска, тянулась паутинка, на которой алмазами переливались капли ночного дождя. Шуршали под ботинками опавшие листья — сырые, мягкие, потемневшие от влаги. Я слышал, как Лида ворошит их палочкой где-то рядом.
— Есть! — раздалось за берёзами. — А ну-ка прыгай в корзину.
Усмехнувшись, я вытащил зубами сигарету из пачки. Прикурил, сделал глубокую затяжку и задрал голову к небу — навстречу солнцу, которое лилось сквозь золотые кроны берез. Высоко над лесом кружилась стая перелетных птиц. Черные точки выписывали фигуры и пересыпались по небу горошинами.
«Птицы летят на юг. Знают, что равноденствие прошло. Птицы чувствуют зиму и бегут от первого снега».
— Кот! — позвала Лида. — Иди сюда!
Я опустил голову и пошёл на голос — напрямую через заросли шиповника, осторожно раздвигая колючие ветки. По пути залез лицом в паутину и чуть не проглотил шустрого паука, пробежавшего по моему лицу.
