«Смотри, какая! — говорил в тот день захмелевший Макс. — Вон у магазина с Ленкой стоит. Знаешь, кто она?»
«В первый раз вижу».
«Горячая… Спорим, за вечер уломаю?»
«Хера с два тебе обломится».
«Забьёмся на анисовку?»
«И где мы тут её найдём?»
«Алек на перекачке новый магазинчик сделал. Для приезжих. Там есть».
«Всё равно ж вместе разопьём».
«Это да. Но покупать будешь ты. Потому что я уломаю. Так что? Спорим?»
«Готовь кошелек».
«Ага, щас. Завтра расскажу, какая она на вкус».
«Анисовка?»
«Нет».
Я поморщился, а Макс уверенной расхлябанной походкой отправился на подвиги. Подойдя к магазину, он перекинулся парой слов с Леночкой — местной знаменитостью, которая к девятнадцати годам переспала без малого с половиной деревни, включая нас с Максом. Наверное, по этой причине друг и не сомневался в успехе. Если новенькая гуляет с Леночкой, думал он, то и интересы у них, наверняка, общие. Пригласи вечером на шашлычок, налей сто грамм, а там и дело скользнёт, куда нужно.
«Сука, — ругался Макс минуту спустя. — Ей палец в рот не клади».
«Ловко она тебя. Как будто перед зеркалом репетировала».
«Ничего-ничего… До вечера у Ленки узнаю, кто такая. Я от спора не отказываюсь».
«Успехов, казанова».
Надо отдать Максу должное. Он всё же сумел пригласить Лиду в тот вечер. Выяснив, что она приехала в Рощу из мединститута на практику, он словно бы невзначай зашел в районную больницу к знакомым медсестрам. Слово за слово, Макс приболтал девушек отправиться после работы на Васино — так назывался пляж на местной речке. Макс предложил пожарить там мясо, искупаться, сбросить усталость после знойного, душного дня. Друг рассчитывал, что новенькая решит не отбиваться от коллектива, и расчет оказался верным. Лида пришла. А ближе к ночи, когда все были уже захмелевшие, посиделки переместились с берега реки к нам во двор. Макс как мог обхаживал Лиду — делал комплименты, шутил, был обаяшкой. Будь я женщиной, наверное, сам бы ему дал — чёрту харизматичному.
Только вот на Лиду его магия не действовала. Она улыбалась, острила в ответ, но одного её взгляда — лукавого, прищуренного — было достаточно, чтобы понять: «Тебе не перепадёт, мой хороший. Ты славный малый. Но нет».
Спиртное словно и не брало её, хотя выпивала Лида наравне со всеми. Та же Леночка к полуночи уже не отличала ноги Максима от скамейки, и всё время норовила усесться другу на колени, елозя задом и будто ненароком задирая платье.
В итоге Макс смирился с поражением. Взяв Леночку за руку, он увёл её краснеющую и паскудно хихикающую в темноту дома, где уже храпели остальные медсестры, а мы с Лидой остались вдвоём в опустевшем дворе.
