Напряжение росло, словно снежный ком, летящий с горы. Пыльцы Шона погружались на глубину, прижимались к чувственной точке, надавливали, заставляя выгибаться навстречу их ласкам. Горячий язык слизывал влагу.
Пульсация вен… Пламя… Взрыв!
Все смешалось в водовороте сумасшедших ощущений, и меня бросило в пропасть. Я слышала хриплый крик – кажется, он рвался из моей груди. Две пары рук продолжали ласкать меня, мужские губы жгли кожу. Даже, когда я обессилено выдохнула и обмякла, парни не прекратили своих ласк, просто те стали мягче.
– С добрым утром, милая, – шепнул с довольной улыбкой Люк.
Из-под одеяла показалась голова Шона.
– С добрым утром, малыш!
Я тихо рассмеялась.
Парень выбрался из своего укрытия и пристроился рядом. Его рука легла мне на живот. Наградив меня хитрой улыбочкой, Шон принялся кружить возле пупка, цепляясь пальцами за колечко. Глаза его были полны желания.
Я шумно выдохнула. Два горячих тела прижимались ко мне с обеих сторон, и, черт возьми, это было приятно.
Люк коснулся лбом моего виска и хрипло прошептал:
– Сегодня выходной – знаешь, что это значит?
– Что мы пойдем в зоопарк? – Я часто захлопала ресницами, изображая детскую наивность.
– Это значит…
Договорить Люк не успел. В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату влетела Арлин.
– Ах вы мерзавцы! – завопила она, подскочив к кровати и набросившись с кулаками на Шона. – Я засужу вас! Убью! Уничтожу!
Я невольно прижалась к Люку, который сгреб меня по-хозяйски в охапку и продолжал молча наблюдать за происходящим. Судя по всему, спасать брата от взбесившейся фурии он не собирался.
Впрочем, помощь Шону не требовалась. Парень ловко перехватил запястья Арлин и, продолжая ее удерживать, поднялся с кровати. Позволять истеричной дамочке колотить себя? Не в его правилах!
Я с облегчением отметила, что трусы все еще оставались на нем – хоть за это не приходилось краснеть. Однако, в целом ситуация была критической.
Справившись с первым потрясением, я воскликнула:
– Мама! – Хотела вскочить, но вовремя вспомнила, что лежу, в чем мать родила (какая ирония). – Ты с ума сошла? Немедленно выйди из комнаты!
Глаза Арлин сверкали так, будто она собиралась испепелить все вокруг.
– И оставить тебя с этими? – Она кивнула на Шона, который все так же сжимал ее запястья. – Ты хоть знаешь, кто это такие?! Эти двое!
Я почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Моя личная жизнь тебя не касается!
Арлин зло рассмеялась.
– Уокеры – бедные сиротки, оставшиеся без родителей! – Она взглянула на Шона и, сверкнув глазами, спросила: – Не хотите рассказать наивной дурочке свою историю?
