Пристав послушно сделал шаг назад. Темный обошел вокруг постамента, словно выбирая, с какого края приступить к своей трапезе. Я почувствовала, как напряглись мои мышцы, тело отказывалось слушаться. Мне хотелось крикнуть, чтобы он начинал скорее, не откладывая свой мерзкий обряд. Но я молчала. Мне нужно было молчать, позволяя ему делать все, что он захочет.
Он провел по щеке и лбу, убирая волосы. Я ощущала медленное движение его ладони по моей коже. Освободив лицо от спутавшихся прядей, он скользнул рукой по шее к груди. Я прерывисто и шумно выдохнула. Но в этом не было ни капли вожделения – один лишь страх.
Его ладонь оказалась на моей груди. Он провел рукой снизу вверх и зажал между пальцев сосок. Теплая волна пробежала по телу, пройдя сквозь него и задержавшись мимолетным ощущением внизу живота.
Еще одно касание рукой – неожиданно мягкое. И снова теплая волна по всему телу… Незнакомая, волнующая. Я на мгновение застыла, прислушиваясь к этому новому чувству. И темный словно замер вместе со мной. А потом провел подушечкой пальца по самой вершине соска. Ох! Я с трудом подавила вскрик, готовый сорваться с моих губ. Дышать было тяжело, словно я не лежала привязанная, а поднималась на гору… И томящее ощущение внизу живота становилось все сильнее.
Вторая рука темного легла на другую грудь, и я тихо ахнула.
Значит ли это, что мое тело откликается? Если так, то он может прекратить прямо сейчас и забрать меня – туда, куда нужно. Подальше от этого места.
Но он не хотел прекращать. Одной рукой он продолжил ласкать мою грудь, а вторая скользнула вниз, раздирая остатки платья, оглаживая живот, бедра… Не притрагиваясь лишь внизу – там, куда сейчас словно стекались все ощущения от его прикосновений, как весною ручьи стекаются в реку, заставляя ее выйти из берегов.
Теперь его уверенные руки, нагло и грубо гуляющие по моему телу, заставляли меня испытывать странное чувство, в котором смешались горечь и сладость. Злость на него за то, что я лежу здесь – униженная, раздавленная, не принадлежащая себе. И при этом не могу противиться тому томительному ощущению, что нарастает внутри меня. До боли закусываю губы, чтобы жадный стон не срывался с них. И сама того не желая, подаюсь навстречу его рукам, требуя новой ласки.
А темный словно чувствовал каждую вибрацию, которую сумел вызвать в моем теле. Я сама еще отказывалась признавать, что его грубые ласки вызывают во мне желание, а он уже знал, что скоро я буду изнывать от этого ощущения.
