– Вы ожидали чего-то подобного? Я должен был на вас наброситься как матрос, полгода не видевший женщины?
Он откровенно забавлялся. Я промолчала.
– Чтобы мне захотелось до вас дотронуться, вам сначала нужно снять эту провонявшую сыростью и клопами тряпку, а потом несколько часов провести в пенной ванне.
От стыда мои щеки вспыхнули огнем, глаза предательски защипало. Я бы, может, и сама не отказалась от ванны и от чистой, приличной одежды. Да кто бы мне дал!
– В таком случае я предпочитаю до конца жизни оставаться в этом платье! – я упрямо вскинула подбородок и несколько раз моргнула, прогоняя непрошеные слезы. Ни за что не буду плакать. Ни за что не покажу ему свою слабость…
Он посмотрел на меня странным взглядом. Я бы даже не сказала, что понимаю, что значит этот взгляд. Король сердится? Недоволен? Или, напротив, заинтересован?
– Боюсь, я не могу вам этого позволить, – выдохнул он мне на ухо. А в следующее мгновение словно ветер, словно сквозняк скользнул вокруг тела. Одно быстрое, неуловимое движение – и вот уже платье изумрудными лоскутьями лежит на полу. Я стою перед королем обнаженная, а он прячет нож в ножны.
Значит, правда. Все правда. Я застыла, не в силах сказать ни слова.
Он резко развернулся и вышел из комнаты, а я так и осталась стоять, не зная, что мне делать и куда идти. Наклонилась, попыталась поднять лоскуты и собрать из них что-нибудь, чем можно хоть как-то прикрыться, но нет. Единственное, что из этого теперь можно было сделать, это стеганое одеяло из лапиков.
Когда мы были маленькими, такие нам шила мама, и по кусочкам можно было узнавать: вот это старенькое платье, вот это вышитая салфетка, когда-то она была красивая, а потом я случайно махнула ею перед печью…
Еще одно болезненное воспоминание о прошлом, к которому теперь нет возврата.
Дверь мягко отворилась, и в комнату вошла девушка. Высокая, дородная, полная. Она едва ли была старше меня. Мое бедственное положение ее нимало не удивило, она деловито набросила мне на плечи накидку. Увидев, что я стою, как истукан, со вздохом продела мои руки в рукава, подпоясала меня и ухватилась за мой саквояж.
– Это, что ли, вещи ваши?
– Это, – едва выдавила из себя я.
Он с легкостью подняла его, словно «мои вещи» ничего не весили и, сделав знак следовать за нею, скользнула за портьеру.
Меня привели в комнату. И снова она не отличалась излишней роскошью. Впрочем, все необходимое тут было, даже с избытком. Гардеробная, кровать под балдахином и дверь, ведущая в «интимную» комнату.
