Весь вечер вчера я металась по квартире, мрачно обдумывая свое будущее.
Теперь, когда босс знает о споре… Когда он знает о том, что я не могу хлопнуть дверью и уйти, что бы он там ни сделал, «какие-то три недели» больше не казались мне ерундой и пустяком. Они превратились в «ужас, ужас, целых двадцать с лишним дней». Двадцать с лишним дней прыжков по минному полю. И каждый из них мог стать последним в этой фирме.
Я сама не могла понять, что меня так пугало. Остаться без работы? Ерунда, найду. Раньше ведь находила. Потерять проигранные деньги? Да черт с ними, не конец света, как-нибудь выкручусь. А может, то, что я больше никогда не увижу… Нет-нет, наверное, все-таки деньги.
Зачем я вообще тогда ответила на звонок?! Все равно ничего хорошего из разговора не вышло. Боссу наступила на хвост, с Алинкой поругалась, да так, что та всерьез обиделась. И молчит. Везде. А я соскучилась…
Вконец измучившись, я рухнула в постель и разревелась. Ревела долго и со вкусом. До икоты и распухшего носа. Потом перевернула подушку и закрыла глаза. Я была уверена, что не усну. Я ошибалась. Уснула сразу, да так крепко, что едва не проспала на работу.
А утром…
Светило солнце, нос щекотал горьковатый аромат кофе, на свежем лице не было ни следа от ночной истерики. И будущее казалось не таким уж и безнадежным. Казалось, пока спешно одевалась и красилась. Казалось, пока бодро напевала, крутя руль…
Но стоило только увидеть знакомое здание, как сердце моментально ушло в пятки. Не так составленные документы, неправильный кофе, массаж… Что босс сегодня придумает Я немного постояла перед приемной, выдохнула и, решительно толкнув дверь, шагнула внутрь.
Как ни странно, первая половина дня прошла спокойно. Босс безвылазно сидел в своем кабинете, смирно пил принесенный Оксаной кофе, придирался ко мне не больше, чем обычно (а если сравнить со вчерашним, то вообще не придирался), не вызывал на ковер. Успокоился? Или это на него массаж так подействовал? Вспомнить бы еще, на что я там нажимала…
Мы с Оксаной сначала настороженно переглядываясь, а потом начали понемногу выдыхать. Хотя нет, выдыхать начала одна Оксана. Я же никак не могла расслабиться: происходящее казалось мне лишь затишьем перед бурей. И всякий раз, когда босс звонил по селектору, я вздрагивала. Я вздрогнула, наверное, раз тысячу за этот день, и ничего удивительного, что часам к одиннадцати чувствовала себя измотанной и совершенно задерганной.
