– Извините, – прошептала я, понимая, что извинениями делу точно не поможешь.
Я выглянула из окна машины и увидела то, чего боялась. Бабушки из нашего подъезда небольшой стайкой сидели на скамейке, радуясь теплому летнему вечеру и с нескрываемым любопытством разглядывая шикарный автомобиль, который остановился в нашем далеко не шикарном дворе.
Я стянула руками половинки платья на груди, пытаясь закрыться от посторонних взглядов – слева моего босса, а справа – самопровозглашенного комитета по морали и нравственности.
Ничего толкового из этого не получилось. Теперь, когда грудь вырвалась на волю, я вообще не представляла, как утром смогла уместить ее в таком тесном платье.
Александр Анатольевич вздохнул и начал расстегивать пиджак. От неожиданности я застыла и даже перестала придерживать платье на груди. Это еще что такое? Он из чувства солидарности со мной тоже решил раздеться?
– Что вы делаете? – пискнула я враз пересохшим горлом.
Александр Анатольевич ничего не ответил. На лбу его блеснула испарина. А-а, ему просто жарко… Наверное. Надеюсь, рубашку он оставит? И все остальное? Босс молча снял пиджак и протянул его мне.
– Надевайте.
Голос его показался странным, но задумываться было некогда. Я благодарно схватила пиджак. Нырнула руками в огромные рукава, запахнулась так, чтобы закрыть неприличный беспорядок в одежде, цапнула сумку и вышла из машины. А следом за мной вышел и босс.
– А вы куда? – глупо спросила я.
Видно, после перенесенного стресса способность соображать возвращалась ко мне очень медленно.
– Разумеется, провожу вас до квартиры, – невозмутимо сказал он.
И даже после этого я не сообразила, с чего бы вдруг ему меня провожать.
– Это зачем?
– Чтобы забрать пиджак, когда вы окажетесь дома, – терпеливо объяснил мне мой босс.
Я прикусила язык и поклялась больше не задавать вопросов. Похоже, босс и так уже засомневался в моих умственных способностях.
Когда мы проходили мимо бабулек до моего слуха явственно донеслось: «Грудь наружу… сама видела… Голышом в машинах ездит…Бесстыдница… И что она там, нагнувшись, делала?.. Прямо у всех-то на глазах?!»
Мои щеки запылали ярче костра. Да мелочь я с пола поднимала, мелочь… О, господи. Откуда у приличных бабушек вообще такие предположения? Еще и босс все это слышит…
Если во время поездки в машине молчание казалось мне напряженным, что уж говорить о нашей совместной поездке в лифте. Я не знала, куда спрятать глаза. В безразмерном пиджаке босса я чувствовала себя еще более маленькой и несчастной, чем была на самом деле. Пиджак пах машиной, солнцем и… боссом. И босс пах боссом. И вообще в тесном старом лифте оказалось как-то слишком много босса. И большого тела в белоснежной рубашке, и сильных мускулистых рук, и крепких ног, и глаз, и губ, и загорелой шеи в расстегнутом вороте… Стоп! Я зажмурилась и уткнулась в пиджак. Не помогло. Мысли разбежались, стало трудно дышать.
