Кажется, по задумке Никиты Владимировича я должна была выхватить листок у него из рук и от восторга запрыгать на месте. А поскольку я этого не сделала, у него наверняка возникли какие-то подозрения.
Я была уже готова со всеми положенными благодарностями вцепиться в синий прямоугольник, чтобы только этих подозрений не возникало, но что-то меня остановило. В конце концов, таким немудренным образом я могла себя поставить в крайне неловкое положение. Поэтому я честно и от души заявила:
— Простите, но я уже иду на корпоратив. С Павлом Александровичем. Наверное, лучше будет наградить кого-нибудь другого.
И снова этот взгляд, за который мне хочется себя убить.
— Ну, конечно, я должен был догадаться, — Никита Владимирович снова улыбался.
Ну и правильно. Ничего же особенного не произошло. Хотел поощрить сотрудницу, но выяснилось, что ее уже того… поощрили. Ничего особенного. А выражение досады у него на лице нужно прочитать как «Черт, как же я сам забыл! У нее же с этим (дальше обязательно шел какой-нибудь не очень приятный эпитет в сторону дорогого клиента) какие-то шуры-муры. Ну и ладно!» И не надо себе придумывать то, чего там нет. Вот совсем не надо.
— Тогда у меня все, — с улыбкой подвел итог нашей беседе мой босс.
Отлично, можно уходить. Я развернулась и потопала к двери.
— И, кстати, что там с тренингом? Вы что-нибудь нашли? — понеслось мне вдогонку.
— Я как раз сейчас над этим работаю.
Хорошо, когда есть готовые ответы.
13
Корпоратив приближался неумолимо. Это заставляло нервничать. Причем не только меня. Что-то такое витало в воздухе… Видимо, соревновательный дух.
Имена счастливчиков были уже названы. Но откуда ни возьмись появился еще один билет. Который обещали тому, кто совершит прорыв в последнюю неделю.
Надо ли говорить, что любви коллег мне это не прибавило? Впрочем, я этой любви и не ждала. А нервничала совсем по другому поводу.
Павел Александрович с такой настойчивостью предлагал профинансировать покупку платья для корпоратива, будто бы у него этих платьев, как у дяди кота Матроскина — гуталина, и ему срочно надо от них избавиться.
Но я держалась стойко.
С каждым днем одолжаться у лучшего заказчика становилось все неприятнее и неприятнее. Каждый новый его засланец, который звонил и интересовался ценами на нашу продукцию, вызывал у меня что-то вроде нервной дрожи. И хотя никаких встречных требований мой непрошеный помощник не выдвигал, мне все казалось, что в один прекрасный день я наберу в ванну воды и услышу то самое «Должок!», а на поверхности покажется рука со скрюченным пальцем.
