Повезло. И не повезло, раз Лерой всё же отправил его. Но кому?
Догадка пронзила меня словно молния.
Магу, кому же ещё.
Сама к нему она отправиться не могла — академические конюшни (и ящерюшни) по ночам наверняка закрыты, а самой ехать в одиночестве через город, наверное, показалось ей слишком опасным. Так что она ему написала и попросила у него очередной флакон — или самолично приехать сюда и усмирить подсаженную душу.
Вот это ж-ж-ж… жучий хвост!
— Спасибо. А больше я вчера ничего не говорила?
Лерой застыл, в его глазах мелькнуло подозрение, и я с опозданием поняла, что совершила ошибку. Торопливо добавила:
— Ой, я не в том смысле, я просто вчера сонная была, всякую чушь могла сказать. Спасибо, что отправил. Это для меня очень важно.
Подозрение отступило, растворилось в бутылочно-карей глубине его глаз. Лерой расслабился и кивнул. Я мысленно выдохнула. Что ж, главное выяснила, теперь надо бежать к Райену. И судя по тому, что Лерой не особенно скрывал информацию, Эсуми не предупредила его про чужую душу. Похоже, это тайна даже для него.
— Спасибо ещё раз. Мне пора, — я вскочила.
Уже была фактически в коридоре, когда голос Лероя догнал меня:
— Эсуми, погоди. Ещё пара слов. Про… него, — Лерой понизил тон, и по знакомым интонациям я поняла: речь о Райене.
Повернулась, с напряжением уставилась в бесстрастные глаза. Они стали ближе: Лерой подошёл, остановился совсем рядом, склонился так близко, что его отросшие пряди мазнули мне по щеке, и шёпотом сказал:
— Мы достанем его на посвящении. Я узнал, что он будет Жрецом.
— Жрецом? — переспросила я, замирая от страха. Очередное покушение, а я ничего не знаю и не могу выспросить! Сразу станет ясно, что с Эсуми что-то не так.
— Ну да, главным жрецом на церемонии. Это значит, он будет не в себе, в божественном трансе. И мы его достанем.
— Как?
Он бы ответил, он уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но тут сзади раздался сухой, раздражённый — и такой знакомый голос:
— Ты чего здесь забыла?
Райен! Боже, как же он некстати.
Я повернулась, лихорадочно пытаясь сообразить, как бы избавиться от Райена и снова разговорить Лероя. Но, увидев «братца», позабыла все намерения.
Он, похоже, тоже шёл из душа, волосы были мокрые, на плече висело полотенце, а ниже… а ниже ничего не было, кроме гладкой кожи, мышц пресса и вызывающей линии косых, ведущих вниз, к чёрной кромке штанов. И пахло от него свежевымытым телом, а от волос — чем-то лесным, горьковато-душистым. Меня бросило в жар, ноги аж ослабели. Я даже не сразу обратила внимание на то, что Райен сверлит меня гневным синим взглядом — чуть ли не молнии мечет. И желваки опять так и ходят на скулах. Грозный, как молодой Юпитер. Что я такого сделала?
