Сообразил он не сразу, но рассмеялся с удовольствием. Мне даже понравился его смех — свободный и заразительный.
Два балла.
К ним тут же добавился и третий — когда Штольц без долгих прелюдий и рассусоливании перешел к делу. Кратко пособолезновал мне по случаю смерти прадеда и сообщил, что, мол, да, до них дошли слухи о том, что Михаил Ефремович Миргородский выставил очень любопытное условие для получения наследства.
Я вдруг вспомнила подслушанный разговор Сергея и Ярославского. Точно — там упоминали о свадьбе или ребенке. Неужели Сергей так близок к Штольцам, что Ярославский решил поделиться с ним информацией? Не только деловой партнер — а почти что правая рука?
Кажется, пришла пора выложить карты на стол. Сегодня же ночью назову ему свое настоящее имя. Посмотрим, чью сторону он примет.
— Вы, конечно, не скажете мне, откуда узнали об этом? — полуутвердительно спросила я.
Герхард улыбнулся. Он заказал филе сибаса, и ел его очень аккуратно, даже осторожно. Я со своими нездоровыми (но такими вкусными) картофельными драниками управилась куда раньше.
— Это — нет, зато кое-что другое весьма интересное — могу. Дело в том, что мой прадед… тоже оставил в свое время завещание.
— С таким же условием?
Да ну! Не может быть. Наши прадеды что, сговорились, что ли?
Пока мы все строили козни и опасались друг друга — наши прадеды встречались и обсуждали шутку, которую с нами выкинут? Или все еще сложнее и запутаннее?
— Не совсем, — Герхард аккуратно промокнул губы салфеткой. Отодвинул тарелку и откинулся на спинку кресла. — Мой прадед умер довольно давно, лет двадцать где-то назад. Завещание его оказалось, в принципе, таким, как мы и ожидали — за исключением одной вещи. У него была дополнительная часть. Конверт, который можно было вскрыть только после смерти Михаила Миргородского.
— Это интересно… Штольц кивнул.
— В этом конверте было дополнительное условие. Оказывается, прадед утаил часть наследства. Небольшую, но весьма приятную. И эта часть должна будет достаться… — он снова кивнул, глядя на меня, — думаю, вы уже догадались. Первенцу, родившемуся в браке между Штольцами и Миргородскими.
Ага. Вот он и проговорился, что в точности знает содержание нашего завещания. Иначе потребовал бы от меня объяснений. Черт, неужели среди нас крыса, которая сливает информацию?
Ладно, это я сообщу Валентину Петровичу. Когда прощу его.
Возвращаясь к словам Герхарда — это значит, что Штольцам нет такой необходимости гоняться за наследством, как нам. Часть наследства, к тому же, никому не понадобившаяся за… сколько лет назад, он говорил, умер Райнер? двадцать? В общем деньги, лежавшие мертвым грузом двадцать лет, могут стать приятным бонусом, но не жизненно необходимой вещью.
