Не знаю, до чего бы довело меня воображение, но снаружи послышались уверенные быстрые шаги, а за ними так же уверенно и быстро постучали и послышался голос Маргариты Игоревны:
– Константин Олегович, продажники опять не сдают документы! Они нужны мне сегодня, если вы хотите, чтобы отчёт был готов в срок!
Я вскочила со стула, как будто меня окатили ушатом ледяной воды, просочилась мимо Маргариты Игоревны, уже стоявшей на пороге, и, чувствуя на себе её подозрительный взгляд, краснея, как будто мы с боссом и впрямь занимались чем-то предосудительным, шмыгнула прочь.
К счастью, бухгалтер занимала Константина Олеговича достаточно долго, чтобы рабочий день успел закончиться, а я, собрав все свои наброски в сумку и несколько раз проверив, что ничего лишнего не осталось, успела убежать с работы. Не то чтобы я подозревала Константина Олеговича в том, что он будет устраивать обыск у меня в столе, но так все-таки безопасней. В том, что он мастер массажа, от которого напрочь сносит крышу, я его тоже не подозревала. А вот нате.
Сегодня совершать прогулки по вечернему городу и любоваться прохожими у меня не было времени. Совмещать две работы – поддельную и настоящую – это занятие непростое. К завтрашнему дню заказчица ждет эскизы. А у меня еще конь не валялся. И вообще никто не валялся.
Я сделала над собой усилие, чтобы отогнать подальше образ Константина Олеговича и сосредоточиться на восточной неге и балдахинах. Это было трудно, его образ постоянно всплывал перед внутренним взором. То босс решительно подходил ко мне, отбирая карандаш и мышку, то интимно прислонялся сзади, обнимая широкими ладонями плечи, привлекая меня к себе так, что спиной я чувствовала весь его рельеф… и кое-что ещё. Голос, запах, движения, манера говорить – с этой его насмешливой уверенностью, так, что не сразу поймёшь, когда он шутит, а когда нет, – и тому подобные ненужные мелочи то и дело вспоминались и сбивали с мысли.
Настоящее наваждение.
А набрасывая расшитые золотом подушки на мягкие диванчики, укромно спрятавшиеся за парчой и бархатом, я невольно представляла, как там же, на подушках, в золотых украшениях на голом торсе восседает мой лже-босс и курит кальян. А я перед ним – почему-то в костюме восточной танцовщицы, с голым животом и подрагивающими монетами на бедрах. И он мне говорит:
– Как, Арина, разве вы забыли? Каждый вечер перед сном вы танцуете мне танец живота…
Я отогнала искушение и снова вернулась к обивке стен и украшениям. Хотя мне показалось, что где-то там – между кальяном и танцем живота – мелькнула какая-то очень важная мысль. Но – мелькнула и пропала. А я не успела ее уловить.
