Розмари зажмурилась. Гнев вспыхнул в ней и погас – реакция, тысячи раз прежде возникавшая, когда по той или иной причине она не могла получить то, чего хочет. Слова Селендис… пристыдили ее. У нее не было права злиться на вершителя. Селендис на ее стороне. Бросаться на того, кто пытается помочь, чертовски глупо, да и неправильно, и Джейк первым сказал бы это.
– Мне жаль, – сказала Розмари. – Я беспокоюсь за своего друга.
Селендис наклонила голову.
«Я вновь попрошу приблизить время аудиенции. Я – протеже Артаниса, думаю, он прислушается ко мне. Не падай духом, Розмари».
Селендис кивнула Вартанилу, который низко поклонился ей, а затем развернулась и вышла. Розмари проследила за ней взглядом.
Не падай духом.
Непривычное пожелание для той, кого так часто называли бездушной.
«Держись, Джейк. Мы сделаем все возможное».
* * *
Следующим утром головокружение у Джейка так и не прошло. Лагерь они с Замарой решили устроить на поляне рядом с рощей, у небольшого ручья. Протосс была непривычно молчалива, и на вопрос Джейка о том, каковы их дальнейшие планы, ничего не ответила. Тогда Джейк отправился на поиски пищи. Он нашел дерево с необычными плодами, которые, несмотря на непривлекательный вид, обладали вполне сносным вкусом. Белое хлебовидное нутро фрукта защищала чешуйчатая зеленая шелуха, которая вполне просто счищалась. Освещаемый розовым светом солнца, Джейк сел, почистил плод, усыпав колени чешуйками размером с ноготь, и откусил немного кремовой мякоти.
– Мы вернемся к Зератулу, как только ты поешь и помоешься.
Джейк едва не подавился.
– Что? Он предельно ясно дал понять, что не хочет видеть ни тебя, ни меня.
– Так и есть. Несмотря на это, мы вернемся. Да, он опять прогонит нас. Но мы вновь придем к нему на следующий день, и на следующий, пока он не выслушает то, что я скажу.
Джейк откусил еще кусок от кремово-хлебно-необычного фрукта.
– Что если он бросится на меня? На мой взгляд он не вполне способен отвечать за свои действия.
– Он не «бросится на тебя», как ты выразился. Джейкоб, он вполне адекватен. Зератул просто потерялся в лабиринте собственного отчаяния и чувства вины. Что послужило причиной, он мне узнать не позволил, но я увидела достаточно. Зератул никогда не причинит вреда Хранителю. Мы просто не должны оставлять попыток переговорить с ним. Мы с тобой так далеко зашли. Я столько перенесла, чтобы очутиться здесь, – а ты наверняка даже больше, ибо это не твоя война.
– Если твоя тайна, как ты говоришь, зловещей некуда, тогда это и моя война. И…
