Тассадар был действительно выдающейся личностью. Он открылся истине, запечатанной ранее тысячекратной ложью, и не только понял, но и принял отступников, которые, по общему мнению, пытались уничтожить все, что имело значение для протоссов. Он принял решение увидеть все таким, какое оно есть, и спас свой народ.
Зератул и темные тамплиеры были вообще непостижимы. Джейк не сомневался: случись такая история у терранов, когда какую-нибудь оппозицию согнали бы в одно место, запугали казнями и изгнали в бескрайнюю пустоту, то те товарищи уж точно не питали бы тепла и приязни к своим угнетателям.
– Я пробыла на Шакурасе совсем недолго. Не знаю, что случилось там за последние четыре года. Но Зератул и Тассадар дали повод надеяться, что за время моего отсутствия протоссы Айура и темные тамплиеры объединятся, и мы снова станем единым народом. Это будет совершенно необходимо для нас, если…
Джейк мгновенно насторожился, но Замара прервала контакт разумов.
– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что происходит, Замара?
– Надеюсь, что смогу, Джейкоб. Ты заслужил право знать, ради чего ты можешь умереть. Но я должна подождать, пока мы не найдем Зератула или еще кого, кто поможет нам.
– Возможно, ждать придется долго.
Ментальный взрыв тяжелым набатом зазвенел в голове. Джейк едва не потерял сознание.
– Нарушители границ и воры! Кто посмел вторгнуться в мое святилище?
Впрочем… возможно, долго ждать не придется.
Замара сразу же ответила на отдаленное телепатическое негодование.
«Зератул, мой старый друг. Это я, Замара. Однажды ты говорил мне об этом мире, хоть и не называл его имени, и я пришла – в поисках твоей помощи и твоей мудрости».
Боль пронзила Джейка, когда Замара вновь поделилась воспоминаниями. Он знал, что ей необходимо это сделать; знал, что она должна поведать все абсолютно четко и оперативно, чтобы Зератул смягчился и согласился помочь. Но все же…
* * *
Пыль взметнулась под ногами Зератула облачком серого мягкого пепла. «Джейк» оглянулась, с любопытством разглядывая это место, названное Чаром, собственными глазами.
– Удерживать все эти воспоминания – тяжелая ноша? – спросил Зератул.
– Это честь и долг – и, да, время от времени, тяжелая ноша. Хранить воспоминания сами по себе несложно. Лишь когда… Когда воспоминания переходят ко мне, я испытываю боль.
– Переходят к тебе?
«Джейк» бесстрастно посмотрела на него.
– Я получаю воспоминания протосса, когда он или она умирает. Это никогда не приносит удовольствия, а если многие умирают где-то одновременно… то вместить все это крайне болезненно.
