История Северного круга | страница 8
Правда, когда животные выросли, их забрали в Оранжерею. Вообще-то их с самого начала должны были туда забрать, но отец Илани не учёный и не рабочий. Он путешественник, а им многое разрешается. Ведь они каждый раз рискуют жизнью, выбираясь из нашего Северного круга. По дороге их могут настигнуть розовая метель или ядовитый смерч, и они не доберутся до соседнего круга и не привезут новые формы жизни.
Формы.
Вот именно. Животные – это просто форма жизни. Как мои поделки. Я с ними иногда разговариваю, но в шутку же.
Животные только и думают о том, что им поесть и где поспать. Плевали они на людей. А уж жуки-талюки – и подавно! Им только пихту подавай, чтобы ползать по ней и что-то там с неё съедать.
То ли дело люди. Вот люди умеют дружить. Поэтому меня очень волновало, что маме не нравится Чойри. На пастбище здорово, но я бы хотел пригласить его в гости. Только понимаю: нельзя.
Мне страшно хочется с кем-то подружиться, но у меня пока не складывается. В детстве я дружил с Катри, дочерью Арлины, маминой подруги. Она лепила снежных зверей, а я делал для них крепости и замки. Потом девчонки ей сказали, что дружить с мальчиком глупо. И она перестала. Я пробовал дружить с Илани, но с ним рядом его старшие братья – то один, то другой. Втроём как-то не получалось дружить. Да и мама меня не очень пускает к кому-то в гости, боится, что дома больные. Так что я рад, что у меня есть хоть Чойри.
– Ну что ты там застрял?! – позвал он.
– Иду, иду. Ну?
– А, вот!
Чойри подошёл совсем близко к дереву.
– Привет! Привет! – сказал он талюкам, сгрудившимся на стволе.
– Отвечают? – хмыкнул я.
– Нет.
Я посмотрел на Чойри. Он что, понял наконец правду про талюков?
– Просто мы сегодня уже виделись, и они считают глупым здороваться дважды, – извиняющимся тоном сказал Чойри и, повысив голос, добавил: – Но с моим другом вы могли бы поздороваться!
– Ты, Чойри, бываешь странным, – покачал я головой, рассматривая блестящие фиолетовые спинки.
Он не обиделся. Протянул руку, сковырнул жука пальцем. Тот скатился в протянутую ладонь, перевернулся и смешно задёргал лапками.
– Прости, прости, – пробормотал Чойри, – сейчас.
Осторожно он развернул талюка. Потом торжественно посмотрел на меня.
– Готов?
– А зачем ты его снял? Он не умрёт без своей пихты? Папа говорит…
Но Чойри прижал палец к губам: «Ш-ш-ш».
А потом погладил талюка пальцем по спине. Ну, погладил – громко сказано. Просто приложил палец к спине жука, как будто тот был кнопкой на пульте. Но не нажимал, а просто держал.