История Северного круга | страница 20
Тот молча кивнул. Пастух покачал головой.
– Не надо, – попросил он, – пожалуйста.
– Ладно, ладно, Чойри. Ты не психуй. Всё хорошо. Не хочешь – как хочешь. Пошли.
– Дин, – умоляюще сказал Чойри, – ты не сердись, Дин. Я правда очень боюсь.
Чойри взмахнул термокружкой, и несколько капель снова пролилось на снег. Он опустил глаза и вдруг вскрикнул. Прямо у наших ног копошился талюк: он приближался к каплям молока.
– Нет, нет, – пробормотал Чойри, подхватывая талюка и поглаживая по спинке. – Милый, хороший, всё в порядке, не волнуйся, но нельзя кушать это, нельзя! Животик будет болеть!
В тот же миг талюк принялся надуваться. Я быстро глянул на Крамта. Тот молча смотрел на талюка, но я видел: его глаза чуть расширились.
– Всё, всё, иди на дерево, – сказал Чойри, поднося ладонь к пихте, однако талюк не хотел отцепляться.
– Ну пожалуйста, – умоляюще прошептал Чойри, снова погладив талюка, и тот надулся ещё больше.
Талюк был огромным, как здоровый булыжник, прозрачным, розово-фиолетовым, а внутри у него что-то серебрилось и переливалось. Я торжествовал. Крамт видит! Видит чудо.
– Их ещё и переносить можно в таком виде, – не сдержался я, и они оба – и Чойри, и Крамт – резко повернули головы и посмотрели на меня.
– Ну, хватит! Всё! – выдохнул Чойри. – Пойдёмте!
Он усадил талюка на пихту, и тот тут же уменьшился в размерах. Чойри шагнул ко мне и потянул за рукав.
– Дин, пошли! И скажи своему другу!
Но Крамт и сам развернулся и зашагал к стоянке. Я заторопился за ним: не хотелось оставаться с Чойри один на один. Ещё пристанет: зачем, мол, Крамта притащил?
Чойри плёлся за нами и вздыхал. На стоянке он предложил нам орехового молока. Я взял кружку, а Крамт просто покачал головой. А потом и вовсе взял и пошёл туда, где были наши лыжи.
«Во даёт, – подумал я. – Делает что хочет, даже не предупреждает».
Я принялся быстрыми глотками, обжигаясь, пить молоко. Боялся, что Крамт свалит без меня. Потом сунул Чойри кружку, пробормотав «спасибо», но он схватил меня за рукав:
– Подожди, Дин… Нехорошо с твоим другом получилось.
– Да, Чойри, прости… Пусти, я тороплюсь.
– Что же ты сразу не сказал, что он не может говорить? – укоряюще сказал Чойри.
– Кто? Он? – растерялся я.
– Ну да, твой друг. Наверное, он потерял речь после лишающей болезни, как я – глаз. Ты должен был предупредить меня. Тогда я не волновался бы, что он кому-то расскажет. Как же он расскажет, если не умеет говорить?
– Чойри!
Я посмотрел на него. И вдруг увидел, что у него и правда один глаз. Это странно, но я раньше не замечал. И я не стал его разубеждать насчёт Крамта. Пусть думает что хочет.
