— Нет, — ответила Вера, а потом сделала вид, что глубоко задумалась.
— Это не страшно, — мужчина сел на кровать и осторожно погладил ее по голове. — Это из-за перенесенного шока. Я не стану тебя ругать, так как ты сама себя наказала, — человек тяжело и огорченно вздохнул. — Ты пыталась создать пилюлю питания второго класса. Совершила ошибку при очищении, и твой алхимический котел взорвался. Как ты помнишь, эта пилюля содержит яд красного пиона. Неочищенная смесь крайне опасна. Она попала прямо на твои глаза. От боли ты потеряла сознание, — чем больше говорил мужчина, тем сдавленнее становился его голос. Он явно был очень расстроен произошедшим. — Я был на горе, а твои родители повезли товар в лавку. Если бы глаза промыли сразу, то… — он на короткий миг замолчал, а потом все-таки продолжил: — Яд проник слишком глубоко и разрушил твои глаза изнутри. К сожалению… их нельзя исцелить. Прости.
— Тебе не стоит просить у меня прощения, — произнесла Вера глухо. Как бы она ни пыталась храбриться, но происходящее все-таки выбивало ее из колеи. — Я сама виновата в том, что случилось. Мне не стоило заниматься тем, что не под силу.
В этот момент послышался звук открываемой двери.
— Как она? — шепот принадлежал женщине.
— Проснулась, — ответил, как поняла Вера, дед Давьерры — Иагон Меир.
После этого он встал, а его место занял кто-то другой. Головы коснулась теплая ладонь. Немного повозившись, Вера кое-как села. В теле чувствовалась слабость. Голова слегка гудела.
— Как ты, милая? — спросила женщина мягким, сдавленным голосом. Судя по всему, она отчаянно сдерживала душившие ее слезы.
— Все хорошо, — ответила Вера. Называть незнакомую женщину матерью было пока сложно, но Вера понимала, что должна вести себя как можно более естественно. В конце концов, ей еще жить с этими людьми. Не хотелось бы вызывать у них больших подозрений. Именно поэтому она чуть неуверенно добавила: — Мам.
В тот же момент ее обняли. Женщину била крупная дрожь. Она все-таки расплакалась.
— Маленькая моя, как же так? — из-за рыданий ее голос звучал хрипло. — Как же так получилось, моя хорошая? Прости нас, прости нас, милая.
— Мам, — Вера постаралась сдержать слезы. Ей самой было обидно, страшно и грустно, но она даже не думала плакать. Просто когда кто-то настолько сильно страдает, то что-то внутри откликается и слезы начинают течь сами по себе.
— Ну все, хватит, ты пугаешь ребенка. Прекрати, Асалия, ей нельзя расстраиваться.
