Непроизвольно мой взгляд задержался на Торе. Он тоже смотрел на меня – слегка удивленно, будто только сейчас увидел и не мог понять, что я тут делаю.
– Хорошо, – выдохнула и скинула плащ, опасаясь, что он будет мешать. От волнения я даже холода толком не ощутила. – Что нужно делать? – торопливо подойдя к столу с лежащим без сознания раненым, спросила, выжидающе смотря на Рагну.
– Руку дай, – проскрипела она, при этом даже не стала дожидаться выполнения то ли просьбы, то ли приказа, сама схватила мою левую руку и сжала на удивление довольно сильно. – Прекрасно, – ее старческие губы, испещренные глубокими морщинами, расплылись в улыбке.
Подняв на меня взгляд, Рагна подалась вперед и как-то по-особому заглянула мне в глаза. И было что-то в этом взгляде такое, отчего я невольно замерла, почувствовав себя беззащитным кроликом перед голодным хищником. Рагна будто изучала меня изнутри, смотрела куда-то внутрь не моего тела, нет – души. И это было поистине жутко.
А еще меня просто поразили ее глаза. Глубокий темно-зеленый цвет завораживал своей чистотой. Казалось, на меня смотрит молодая красивая женщина. Ее глаза затягивали в себя, заполняя пространство вокруг темной зеленью. И мне чудилось, что я ощущаю запах хвои. Тонкий, но вполне различимый аромат хвойного леса.
Я поняла, что все это время не дышала, только когда Рагна отвела взгляд. Глубоко вдохнув прохладный воздух, я тряхнула головой, сбрасывая колдовское наваждение. Ничего подобного со мной раньше не случалось.
Пока я приходила в себя, Рагна забралась коленями на лавку – не выпуская, впрочем, моей ладони, – и положила вторую руку на грудь Ливольфа.
Я тревожно посмотрела на мужчину, опасаясь, что тот уже умер, пока мы с Рагной обменивались взглядами. Но нет, его мощная грудь слабо поднималась и опускалась, свидетельствуя о том, что жизнь в теле еще теплится.
А потом Рагна запела…
И голос ее, совсем не хриплый и не старческий, взвился под самый потолок, наполняя все пространство странной умиротворяющей гармонией. И я снова впала в какой-то ступор. В голове появилась глупая мысль, что таким голосом обращаются к богам. Было в нем нечто… особенное, такое, что нельзя выразить словами, можно лишь услышать, пропустить через себя, понимая, что голос этот затрагивает что-то внутри, заставляет душу вибрировать, отзываясь.
Затаив дыхание, я слушала голос, не понимая ни слова. И казалось, что меня сжимает загустевший воздух, а сама я в какой-то миг превратилась в нечто нематериальное, проницаемое… нечто такое, чему нет названия.
