Мне как раз по графику полагались мучения, где в бою гибну не я, а Егор. Раз за разом, разными способами, а я ничего не могу сделать. Реву как какая-то сучка, рву жилы и не успеваю. Раз за разом, раз за разом. Сердце рвётся от боли. Но всё повторяется снова и снова.
И вдруг, когда я уже в сотый, а может быть, и в тысячный раз вижу, как гаснет искра жизни, в глазах моего единственного друга… Он усмехается и говорит:
— А давай набьём ему морду?
— Кому? — нелепо хлопаю глазами.
— Да вот ему же! — вскочивший на ноги, абсолютно здоровый Мажор, тычет пальцем в страшную морду демона. — Лови его! Юх-ха! — успевает схватить за хвост попытавшегося свалить демоняку. — Эй, ты что дерёшься-то? Н-н-н-а-а-а! Тунгуска, с вертуханчика ему, ай, хорошо пошёл, держи пас…
Егор, братишка, ты, наплевав на все правила и законы, раз за разом прорывался в мир мёртвых. Говорят, одиночка ничего не может противопоставить организации. Может. И пусть нас было двое, не важно. Сперва, ты заставил демонов уважать тебя, а потом тупо бояться.
Да вначале на мне пытались отыграться за весь беспредел, что он устраивал. Но что толку то? Мне так и так полагались истязания, но чем больнее и хуже было мне, тем чаще являлся Мажор. Не просто же так меня иллюзиями мучить пытались. Дескать, глядишь, не явится этот отморозок.
Кстати. Ах-ха-хах. Тот демон иллюзий оказался бабой. Ага. После нескольких хороших плюх перешёл во вторую форму. Этакая голенькая красотка, с хвостиком и рожками. Думаете, ей это помогло? Ну как сказать…
— О, Тунгус, зацени какие клёвые сиськи?
— Ты чего дерёшься? — возмущается эта коварная и злобная тварь.
— А зачем ты моему другу больно делаешь?
— Работа у меня такая. Вот что ты всё время лезешь к нам? Твоего друга даже в котёл уже никто не сажает, кнутом не порет, солью раны не присыпает… А когда он калёное железо в кишках последний раз ощущал? Да ничего уже такого с ним не происходит. На иллюзии вон перевели. Чего тебе ещё надо, а?
— А тебе говорили, что и задница у тебя тоже клёвая?
— Ты дурак? — демонесса удивлённо переводит взгляд с меня на Мажора.
— Дуракам закон не писан, если писан — то не читан, если читан — то не понят, если понят — то не так.
Мой друг заразительно ржёт, а затем, состроив серьёзную мину, заявляет:
— Мадам, ваши сиськи навевают на меня пошлые мысли! Как говаривал поручик Ржевский: «Разрешите вам впендюрить?».
— Не надо меня больше бить, — прикрывает руками голову демонесса.
