В случае с аферой ЭПАС все было аналогично. Здесь мы упомянем лишь разработку специальной модификации корабля «Союз» – «Союз-М». Это потребовало переработки базовой конструкции корабля «Союз» на 40–50 %. Было изготовлено 6 «Союзов-М» – полноценных космических кораблей. Ну и какова была дальнейшая судьба новой модификации «Союза»? Два автоматических испытания в космосе, одна генеральная пилотируемая экспедиция и, наконец, полет «Союза-19». Примерно через год после ЭПАСа под номером «Союз-22» в космос слетал еще один пилотируемый «Союз-М» (хорошая вещь пропадала!). И на этом летная история «Союзов-М» закончилась. Получается, что тысячи людей переделали базовый корабль на 40–50 % всего ради двух пилотируемых полетов.
А сколько совещаний было проведено! Делегации так и сновали туда-сюда, из СССР в США и обратно. При этом подавляющее большинство советских специалистов, создававших конкретную технику, безоговорочно верили в то, что они готовят первый совместный советско-американский полет. Словом, все как и в лунной афере.
Удивительная сдержанность в мемуарах А. Леонова и В. Кубасова обо всем, что касается ЭПАСа.
Интересно почитать, а что командир и бортинженер написали о «совместном полете» в своих мемуарах? Оказывается, практически ничего!
Письмо на эту тему автор получил от коллеги Д. Кропотова:
«На мой взгляд, любопытно молчание А. Леонова о деталях полета ЭПАС. Например, в книге Леонова „Жизнь среди звезд“ [1], написанной после ЭПАСа, нет сколько-нибудь подробного описания этого полета. А ведь это и вершина, и окончание космической карьеры Леонова!»
«Есть книга воспоминаний В. Кубасова „Прикосновение космоса“ [2]. Просмотрел книгу и, что удивило, полету ЭПАС посвящено максимум несколько абзацев. В основном это рассказы о первом и третьем полетах Кубасова. Причем третий полет („Союз-36“) описан чуть ли не поминутно, включая процесс посадки, а про самое большое достижение Кубасова в карьере космонавта – полет ЭПАС – написано удивительно мало. Скорее всего, опасается много писать на тему ЭПАС».
По мнению автора, так и должно быть. Ведь известно: «что написано пером, то не вырубишь топором!». Чем больше и чем подробнее напишешь в книге о «совместном» полете, которого не было, тем больше шансов запутаться. Отсюда и вполне понятная «скромность» в воспоминаниях, когда дело касается печатных книг. Это не короткое интервью, которые А. Леонов раздает во множестве. От неосторожного слова, сказанного в интервью, всегда можно откреститься (дескать, «я не то имел в виду» или «корреспондент не так понял»… и т. п.).
