На самом деле родители отказались, потому что не хотели, чтобы он тратил силу эссенции. Они боялись, что в попытке им помочь он ранит себя. Это была причина их отказа. Родители пожертвовали собой ради сына. Но Мэн Хао был готов на всё ради отца с матерью, ради двух самых дорогих людей на свете. Таково было его решение.
Он положил гроб с бабочкой Горы и Моря рядом с Сюй Цин. В двух ледяных гробах лежали люди, с которыми он не мог расстаться. Он просидел в полной тишине рядом с ними тысячу лет в компании горечи, меланхолии и давящего одиночества.
К этому моменту он уже десять тысяч лет правил звездным небом. Наконец он поместил защитные печати на семена и два гроба, а потом взглянул на мир Горы и Моря.
— Я наблюдаю как синее море превращается в тутовые рощи, — пробормотал он. — Всё осталось прежним… всё, кроме людей…[1]
[1] Так обычно говорят, когда хотят описать тоску по минувшим дням и погибшим друзьям. — Прим. пер.
Прошел год, тысяча, две, три, пять тысяч лет.
За последние десять тысяч лет люди ни разу не видели Мэн Хао. Сменяющиеся поколения практиков никогда не знали его, а знавшие его старики давно уже стали прахом. Ныне практически никто не слышал имени Мэн Хао.
За десять тысяч лет умерли не только старые практики мира Горы и Моря. Смерти случались и в других частях звездного неба, например, в школе Безбрежных Просторов. Правда там проклятье подействовало не так сильно.
В нынешние времена немногие знали о существовании у звездного неба Гор и Морей собственной воли. Забылись истории о великом сражении Мэн Хао со Всевышним десять тысяч лет назад. Лишь небольшая горстка людей еще помнила об этом, большинство из них были парагонами. Благодаря слабой кармической связи с Мэн Хао и высокой культивации проклятие не так сильно на них подействовало.
Несколько тысяч лет спустя долголетие Мань подошло к концу. Мэн Хао забрал и запечатал её душу в ледяной горе. В ней хранились воспоминания всей жизни Мэн Хао. Все те, кого он любил, все, с кем его связывали теплые воспоминания, покоились в горе изо льда. Она была его слабым местом.
Большую часть времени он предавался воспоминаниям у подножья горы. Изредка он навещал мир Горы и Моря. Но каждый раз мир казался ему всё более чуждым, незнакомым. Он уже практически не ощущал себя частью этого мира.
Хоть он сам этого не замечал, в нём медленно что-то нарастало, некое чувство, которое емко описывало всего одно слово. Одиночество. И оно становилось сильнее. Самый могущественный человек во всём звездном небе, и всё же на него всё сильнее давило одиночество. Он не старел, но чувствовал давящую усталость. Старело не его тело, а сердце. И он никак не мог это изменить.
