Взрывы грохотали на пути групп всех церквей, сект, кланов и святых земель, за которыми сразу же следовали разъяренные крики. Всему виной были сдерживающие заклятия, которые становились тем сильнее, чем ближе они приближались к монастырю. Даже Мэн Хао неоднократно сталкивался с опасными ситуациями на пути к сердцу гор, но с помощью дао пайцзы Древнего Святого ему удалось без труда избежать большинство из них.
Сейчас даже Мэн Хао в монастыре слышал грохот в близлежащих горах. Он понимал, что раз началась схватка за нечто невероятно ценное — конфликтов не избежать. В его глазах постепенно разгоралась жажда битвы. Наконец он поднялся и добавил еще немного своей крови в масляную лампу. Он был вынужден это делать это ежедневно, иначе пламя погаснет.
Следом он оставил свою вторую сущность в храме и вышел во внутренний двор. Уже у главных ворот он внезапно остановился, а потом вернулся к двери, ведущей в храм. Там он выкопал несколько ямок, куда с превеликой осторожностью поместил черные целебные пилюли. Довольный результатом, он вышел из главных ворот и сел в позу лотоса. Осталось только дождаться остальных!
"Если завяжется бой, то хоть подерусь от души!" — обнадежил себя он. Как только он начал размеренно дышать, от него начало исходить сияние великого Дао. В его голове не осталось лишних мыслей — только растущее желание сразиться с незваными гостями.
В таком состоянии он установил резонанс с окружением. Внезапно он увидел образы практиков, сражающихся в этом древнем монастыре. Сейчас могло показаться, что Мэн Хао вообще не принадлежал к этому миру. Словно он вернулся в древние времена, погрузившись в их ауру. Теперь от каждой клеточки его тела веяло древностью. Прибавить к этому его наряд — серые лохмотья, и его легко можно было принять за часть древнего монастыря у него за спиной. С таким обликом и аурой было очень трудно определить был ли он частью нынешней эпохи или выходцем из далекого прошлого.
Следующие несколько часов взрывы практически не затихали. Несколько раз семь-восемь взрывов звучали в одно и то же время, заставляя землю ходить ходуном.
Такой опасный путь замедлил продвижение избранных и членов могущественных кланов и сект до черепашьего шага. К тому же, чем ближе они приближались к монастырю, тем меньше становилось горных дорог и тропинок, пока наконец не осталась всего одна. Из более тысячи смельчаков, отправившихся в путь, многие погибли. Выжившие настороженно посмотрели на единственную тропу, ведущую вперед. Никто не хотел идти первым.
