– Ты считаешь это нормальным? Ты где была?
И запер на два поворота за ней входную дверь.
Лера, не узнавая отца, от которого, как ей показалось, разило спиртным, хотя он практически никогда не выпивал и уж точно никогда не напивался, прошептала в ответ:
– Мне нужно было подышать свежим воздухом. Но, папа, лучше ты скажи: где был ты?
Отец, уставившись на нее стеклянным взором, отчеканил:
– И почему это я должен говорить тебе? Ну, живо в свою комнату! Ты болеешь, а шастаешь по улицам в пижаме и халате! Стыд и срам!
Отец вел себя как типичный рассерженный родитель, и это при том, что он сам заявился домой весь залитый кровью.
– Папа, нам надо поговорить! Точнее, мы уже начали разговор, но ты потом… сбежал. Кстати, что ты сделал с полотенцами?
Реакция отца была потрясающая:
– С какими полотенцами, Лера?
Девушка, протиснувшись мимо него, заглянула в комнату отца – и заметила, что ни окровавленного пиджака, ни шарфика там уже не было.
– Папа, что ты сделал с вещами? – продолжала девушка, а отец, словно играя роль в пьесе театра абсурда, ответил:
– Не понимаю, что ты имеешь в виду. С какими такими вещами?
На мгновение Лера вдруг подумала, что все это могло оказаться дурным сном и плодом ее воображения, но тут она заметила плохо затертые кровавые разводы на полу в ванной и стоявшее рядом ведро и свешивавшуюся из него тряпку.
Отец спешно затирал все следы.
– Ты все уничтожил? – произнесла Лера, а Михаил Михайлович, указывая на дверь ее комнаты, заявил:
– Марш в кровать! Ты больна, и сама не знаешь, что несешь. И вообще, я твой отец, как ты ведешь себя со мной? Запрещаю тебе выходить из квартиры, пока полностью не выздоровеешь!
Человек, который дышал ей в лицо алкогольными парами, был так не похож на ее отца. Это был совершенно чужой субъект.
А что, если она и не знала своего отца все это время? Что, если…
Если он в самом деле имел отношение ко всем этим убийствам?
– Папа, я хочу знать. Я имею право знать! Ты… Ты…
Она не знала, как сформулировать вопрос, а отец, на чьем лице отразился страх, заявил:
– И никаких вопросов! Марш в кровать, я сказал!
Он буквально втолкнул ее в комнату, а когда дверь за ней закрылась, Лера прошептала:
– Папа, ты ли это? Ты же обещал, что мы поговорим! О Лариске… И о другом… О том, что я видела…
Отец из коридора ответил:
– Тут не о чем говорить. Я сделал ошибку, но я ее уже исправил. И больше говорить не о чем. И запомни – ты ничего не видела. Ничего!
Убедившись, что отец снова отключил телефон, Лера улеглась в кровать и накрылась с головой простыней. Нет, отца она не боялась, потому что знала, что ни бабушке, ни ей самой он ничего дурного не сделает.
