— Да ты звучишь как какая-то шлюшка.
— Каждый человек в душе, что познал секс, немножко шлюшка, — ответила она невозмутимо. — Так что пожалуйста, будь погрубее со мной.
И я грубо выебал Клирию. Так, что она потом визжала в подушку от оргазма, сотрясаясь всем телом.
Эви сидела в своей комнате в одном из больших глубоких и тёплых кресел, что стояли перед окном, с кружкой чая. Казалось бы, ничего не изменилось, однако теперь она не чувствовала себя как дома. Словно этот самый дом у неё и отобрали. Ведь…
— Здесь теперь главная не я… — выдохнула она тихо в пустоту комнату, погруженной во мрак. Только луна была единственным источником света здесь.
Странные и противоречивые чувства охватили её. И Эви, не в силах им сопротивляться, просто позволила этим чувствам полностью захватить её. Оттого она сейчас сидела одна-одинёшенька, подавленная, чувствуя, что её обокрали. Из-за этого она не сразу обратила внимание, когда в её комнату вошли. Лишь голос вывел её из состояния подобного трансу.
— Эвелина… Эви… Я… я хотела сказать, что мне очень жаль… — голос Констанции был очень мягок и жалобен, словно она разбила любимую вазу матери, и теперь у плачущей той просила прощения. — Моя дочь… он заставил меня…
— Ничего страшного, — повернулась к ней Эви и улыбнулась, стараясь выглядеть дружелюбной. — Я бы расстроилась, если бы ты выбрала не её. Сама знаешь, как мне дорога Фемия.
— И всё же…
— Не надо, — тихо попросила Эви. — Я… сейчас немного подавлена из-за случившегося.
Не смерть графов её расстроила. Пусть Эви и не собиралась с ними так радикально разбираться, однако их кончина не нашла какого-либо отклика в её сердце. В конечном итоге для неё они были лишь кучкой жадных и жестоких людей, которые были готовы убить ради золотой монеты, и которым было плевать на свою страну.
А вот то, что у неё так быстро всё отобрали… Да ещё и тот, кто был ей не безразличен… Да, подобное её выбило из колеи знатно. Её как злило подобное отношение к ней, так и радовало то, что её старый товарищ жив. Эти противоречивые чувства сталкивались, не давая ей покоя. Было как чему радоваться, так и чему расстраиваться.
Она так долго к этому шла, так долго всего добивалась и её планы практически уже были исполнены; ещё годик и всё было бы сделано в лучшем виде. Но приходит Патрик и всё рушит. С другой стороны, это же Патрик, тот самый парень, что оставил в её мёртвом сердце, как множество ножевых ранений, так и приятное тепло. Столько противоречий, и не знаешь, злиться или радоваться.
