После первого успеха перешел к следующему заданию — самовнушению. Учился вызывать чувство покоя или сосредоточенности, управлять своими эмоциями. Каждый шаг давался с трудом, после многих проб. Медленное продвижение по сути в рядовых задачах вызвало беспокойство — первая эйфория прошла, надежда, что дальше пойдет быстрее, не сбылась. Взял себя в руки, заставил продолжать работать над собой. Пусть и уйдет больше времени и усилий, но сдаваться нельзя — такую установку дал себе. Результаты постоянных занятий — не пропускал ни одного вечера, как бы не был занят другими делами, — постепенно стали сказываться. Все реальнее и ближе становилась основная цель всех моих трудов — найти душевный покой, унять боль от потери любимой. Забыть ее не мог, как и предполагал, но мысли о ней, воспоминания о наших встречах уже не вызывали таких мук, как прежде.
Пока еще смутно, только едва заметными наметками, стали проявляться изменения в моем интеллекте и психике, о которых говорил ученый. Не скажу, что я вдруг поумнел или встал каким-то чудодеем с сверхъестественными способностями. Немного улучшилась память, легче давалось усвоение трудного материала — днем, в свободное время, я читал предложенные Мельником книги и статьи. Но не настолько, чтобы делать далеко идущие выводы. Иногда чувствовал эмоциональный фон от окружающих — радость или гнев, симпатию или неприязнь. Но происходило это спонтанно, само по себе. Когда же целенаправленно пытался прислушаться к их чувствам, ничего подобного не замечал. Возможно, что я ошибся — судил о поведении людей через свое восприятие, а оно трансформировало как их эмоции.
Время шло своим чередом. Незаметно минуло лето, а с ним и каникулы, у меня начались занятия на третьем курсе. Не без удовольствия встретился со своими одногруппниками. С большинством из них у меня сложились приятельские отношения еще с первого курса. Особо близко сдружился с Ваней Ковалевым, серьезным и отзывчивым парнем, старше меня на три года. Он поступал в институт после службы в армии, до вступительных экзаменов проходил подготовительные курсы. Я тоже занимался на них — вечером, после школьных уроков. Тогда мы и познакомились, а потом и сблизились, приглянулись друг к другу. Ване учеба давалось тяжелее, чем тем, кто поступил после школы. Но он старался не отставать от других, выдержал самый трудный первый курс — не бросил институт, как другие двое ребят из отслуживших. Я помогал ему, нередко занимался с ним — разбирал сложные темы, мы вместе выполняли контрольные и лабораторные работы, готовились к зачетам и экзаменам.
