— Думаю, я потянула ногу, — произносит женщина, глядя Ник прямо в глаза. — У меня больная нога.
У нее отчетливый южный акцент.
Она явно не местная, ее руки огрубели, видимо, от тяжелой физической работы, такой, как, например, чистка моллюсков. Ник не замечает никаких украшений, даже часов. Женщина задирает штанину и рассматривает малиновый синяк на колене, он явно появился не только что. Ник охватывает инстинктивное отвращение, от женщины противно пахнет и что-то в ее поведении беспокоит Ник. Только непонятно, что. Она поднимается и отступает на шаг.
— Я могу вызвать «скорую», — предлагает Ник. — Вряд ли я смогу чем-то еще помочь, мадам. Я не врач.
В тусклом свете фонарей лицо женщины становится суровым.
— Нет. Мне не нужна «скорая». Как я уже сказала, это часто случается, — она пытается подняться.
— Тогда почему у вас только один синяк?
— Я всегда падаю на эту ногу.
Ник держится от нее на расстоянии. У нее нет ни малейшего желания помогать этой грязной женщине, возможно, психически больной. Лучше не связываться с людьми такого типа. Они могут оказаться заразными, непредсказуемыми, даже агрессивными, если притронуться к ним. Наконец женщина поднимается, поджимая левую ногу.
— Все в порядке, — говорит она, — я сейчас выпью кофе и передохну немного.
Она медленно ковыляет обратно к магазину.
Смягчившись, Ник роется в кармане джинсов и бежит за женщиной.
— Вот, — она протягивает ей пятидолларовую бумажку.
Женщина улыбается, устремляя на Ник взгляд темных глаз.
— Да благословит вас Бог, — она берет деньги. — Вы ягненок.
Дверь напротив открывается и оттуда выглядывает престарелый мужчина в майке и штанах.
— По какому поводу весь этот шум? — с подозрением спрашивает он Марино, устремив на него взгляд припухших красных глаз. Его морщинистое лицо опасливо высовывается из-за двери, короткие седые волосы, стоящие торчком, напоминают Марино иголки ежа.
Марино отлично знает этот взгляд. Должно быть, мужчина пил с самого утра.
— Видел Тома? — спрашивает Марино, хватая ртом воздух. Пот льется с него ручьями.
— Не могу сказать, что хорошо его знал. У тебя сердечного приступа не будет? Я искусственное дыхание делать не умею, хотя немного знаю прием Хаймлиха[18].
— Он обещал встретиться со мной, — Марино переводит дыхание. — Ради этого я тащился сюда из Калифорнии.
— Да? — голос мужчина звучит уже более заинтересовано, и он выходит на лестничную клетку. — Зачем?
— Как это — зачем? — Марино достаточно отдышался, чтобы неодобрительно хмыкнуть на старика, словно все, что он скажет, может его касаться. — Потому что все, эта чертова золотая лихорадка прошла, мне надоело сидеть на запасном пути, быть жалким актеришкой.
