– Катя сказала, что я напала на тебя как разъяренная тигрица. Надеюсь, это сделала не я?
– Это ветка в лесу. И напала на меня не ты, а Вера. Это, – Кирилл указал на вспухшую нижнюю губу, где виднелись запекшаяся кровь и следы от зубов, – тоже она.
– Ох, – Марина тяжело сглотнула, переведя взгляд на его губу. Про это Катя не рассказывала! А сама она не помнила себя в те моменты, когда ее телом овладевала Вера. – Мы целовались?
Кирилл отрицательно качнул головой.
– Я целовал Веру, не тебя.
– Очень жаль, – вырвалось у нее. Господи, неужели это она сказала?
– Но если ты позволишь… – Кирилл словно только этого и ждал.
Сердце бухнулось о ребра, впервые за последний год – в приятном волнении, и Марина прикрыла глаза в ожидании поцелуя. Кирилл легонько коснулся ее губ, как будто позволяя ей прекратить, если вдруг он, по ее мнению, перешел черту, но она лишь придвинулась к нему ближе, обняла за шею, позволив бархатцам упасть на пол.
Ей казалось, что ни один мужчина никогда не целовал ее так: нежно и одновременно жадно, подавляя ее волю, но позволяя прекратить, если она захочет. Марина подумала, что ради этого поцелуя стоило пережить прошлую ночь.
Когда они наконец отстранились, все еще не выпуская друг друга из объятий, Кирилл улыбнулся:
– Ты целуешься лучше, чем она.
– По крайней мере, не прокусываю тебе губу?
Он тихо рассмеялся.
– У меня для тебя тоже кое-что есть, – Марина наконец выпустила его из объятий и подошла к туалетному столику. Вытащила из ящика белый конверт с открыткой внутри и протянула ему.
– Это то самое письмо, которое Даша написала моей рукой. Возьми его. И перечитывай каждый раз, когда тебя будут одолевать сомнения и чувство вины.
Кирилл взял письмо, повертел в руках, как будто не решаясь открыть, а затем вытащил из него открытку. Марина не торопила его, понимая, что он чувствует. У нее самой на глаза наворачивались слезы.
– Знаешь, – наконец сказал Кирилл, но голос сорвался, и ему пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить: – У меня такое чувство, будто с плеч свалилась пятитонная плита. Я никогда не знал, что за моей спиной кто-то есть, не чувствовал Веру. Эта тяжесть была со мной так долго, вероятно, с самого рождения, что я привык к ней. Не знал, что бывает по-другому. Сейчас же мне кажется, что… Когда Даша умерла, я думал, что моя жизнь тоже закончена. Ее ведь и на самом деле оставалось не так много. Но сейчас мне кажется, что я смогу начать все заново. Ведь мне всего двадцать девять. И… я думаю, Даша выбрала тебя не только потому, что ты медиум.
