Десять тысяч дверей | страница 3
Неделю спустя я уже тряслась в спальном вагоне, отделанном бархатом и деревом и похожем на гроб, читая «Братьев Роверов в джунглях», пока мистер Локк просматривал деловую рубрику газеты «Таймс», а мистер Стерлинг сидел, уставившись в пространство пустым взглядом образцового камердинера.
Пожалуй, я должна отдельно представить мистера Локка. Ему было бы неприятно вот так незаметно, бочком, проскользнуть в эту историю. Итак, знакомься: мистер Уильям Корнелиус Локк, без малого миллиардер, сколотивший огромное состояние своими силами, глава фирмы «У. К. Локк и Ко», владелец целых трех величественных особняков на восточном побережье США, ярый сторонник Порядка и Благопристойности (эти слова он непременно потребовал бы написать с заглавной буквы – взять хотя бы эту букву «Б», похожую на даму, которая уперла руку в бок) и председатель Археологического общества Новой Англии – это что-то вроде клуба для богатых и влиятельных людей, по совместительству коллекционеров-любителей. Я называю их любителями, поскольку в кругу обеспеченных людей принято говорить о своих увлечениях пренебрежительным тоном, отмахиваясь от них легким движением руки, – как будто признать, что они всерьез занимаются чем-то кроме преумножения своих капиталов, для них означает оставить несмываемое пятно на собственной репутации.
По правде говоря, я иногда подозревала, что мистер Локк только затем и преумножал капиталы, лишь бы иметь средства на удовлетворение своей страсти к коллекционированию. Его особняк в Вермонте – тот, в котором он действительно жил, в отличие от других двух сооружений, пустовавших и построенных для демонстрации значимости владельца, – представлял собой огромный частный музей, настолько плотно набитый артефактами, что, казалось, сами стены состоят из них, а не из камня и цемента. Экспонаты хранились безо всякой системы: статуи широкобедрых женщин, высеченные из известняка, соседствовали с индонезийскими резными ширмами, похожими на кружево, а обсидиановые наконечники стрел лежали в одной витрине с засушенной рукой воина из племени эдо. (Я ненавидела эту руку, но всякий раз не могла отвести от нее взгляда, представляя, как она могла выглядеть, когда была живой и мускулистой, и что подумал бы ее владелец, если бы ему сказали, мол, когда-нибудь одна маленькая девочка в Америке будет смотреть на его высохшую длань, даже не зная его имени).
Мой отец занимался полевыми исследованиями по заказу мистера Локка. Его наняли, когда я была еще маленьким, размером с баклажан, ребенком, закутанным в старый дорожный плащ.